Новолуние

Океан шумел где-то далеко, гораздо ниже, чем казалось в начале тропки. Представив температуру воды, я поморщилась. Но нет, это меня не остановит!

Ветер окреп, превращая дождь в вихри водяной пыли.

Не спуская глаз с темно-серой пустоты, я шагнула к обрыву. Ступни будто сами двигались вперед, лаская острые камни, что попадались по пути. Я набрала в грудь побольше воздуха и задержала дыхание. Жду…

«Белла».

Я улыбнулась и выдохнула.

«Да…»

Вслух я ответить не решалась, боясь разрушить красивую иллюзию. Голос звучал так близко, так естественно… Лишь негодуя, как сейчас, он полностью соответствовал моим воспоминаниям, демонстрируя те бархатные переливы и мелодичность, которые делали его самым совершенным на свете.

«Не надо!» — умолял он.

«Ты хотел, чтобы я была ближе к людям, — напомнила я, — так смотри!»

«Пожалуйста, ради меня!»

«Иначе ты со мной не останешься».

«Пожалуйста!»

Среди ливня, что ерошил волосы и промочил одежду так, будто я уже ныряла, голос казался чуть ли не шепотом.

Я перенесла вес на пятки.

«Нет, Белла!» — В голосе звенел настоящий гнев, но он был прекрасен.

Улыбнувшись, я подняла руки, словно собираясь лететь головой вниз. Увы, многолетние занятия плаванием в школьном бассейне укоренили другую привычку: прыгать солдатиком. Я наклонилась вперед, чтобы сильнее оттолкнуться…

А потом бросилась со скалы.

Громко вскрикнув, я стрелой понеслась в пустоту, однако кричала не от страха, а от возбуждения. Ветер сопротивлялся и, пытаясь победить несокрушимую гравитацию, толкал обратно и крутил спиралями, словно несущуюся к земле ракету.

«Да!» — эхом раздалось в ушах, когда я вошла в воду. Она была ледяной, куда холоднее, чем я предполагала, но озноб только увеличивал возбуждение.

Страшно гордая собой, я погружалась в черную воду. Страха не чувствовалось ни капли — лишь разгоняющий кровь адреналин. В самом деле, прыжок нисколько не напугал, из-за чего было столько разговоров?

Тогда меня и подхватило течение. Поглощенная мыслями о высоте скал и их опасной гладкости, я даже не подумала, что главная опасность поджидает под темной поверхностью воды.

Волны швыряли меня туда-сюда так, будто решили разорвать на части. Я знала: попав в быстрину, нужно плыть параллельно берегу, а не бороться с волнами, но это не помогало: как догадаться, в какой стороне берег?

Что говорить, я даже, где дно, не знала.

Злой океан повсюду одинакового цвета. Зря думают, что гравитация всесильна; волны ей, похоже, не подчиняются. Вниз меня не тянуло, лишь швыряло взад-вперед и по кругу, как тряпичную куклу.

Стиснув зубы, чтобы не выпустить последний глоток кислорода, я изо всех сил старалась не выдыхать.

Начавшаяся галлюцинация ничуть не удивила: Эдвард должен был вернуться, я же умираю!

Поразительно, насколько сильна была моя уверенность. Я тону… Тону…

«Плыви!» — Голос Эдварда умоляюще звенел в моем сознании.

В какую сторону? Куда ни взгляни, везде тьма. Мне некуда плыть.

«Прекрати! — негодовал Каллен. — Не смей сдаваться!»

От холодной воды немели руки и ноги. Я даже течения больше не чувствовала: только слабость от беспомощного барахтанья в воде.

Все-таки я послушалась — руки продолжали грести, ноги — работать, — хотя каждую секунду плыла в новом направлении. Ни к чему хорошему это не приведет. Зачем мучиться?

«Не сдавайся! — кричал Эдвард. — Черт подери, Белла, борись!»

Зачем?

Бороться больше не хотелось, но смириться с нынешним состоянием заставили не головокружение, не холод, не онемевшие от усталости конечности. Я просто радовалась, что все кончилось. Такая смерть куда легче той, что мне угрожала. Настолько обыденная, даже странно!

Вспомнились избитые выражения о том, что перед глазами должна промелькнуть вся жизнь. Слава богу, мне повезло: кому нужна безрадостная ретроспектива?

Сопротивляться не хватало духа, а перед глазами стояло лицо Эдварда. Образ удивительно четкий, сознание сохранило малейшие детали, будто для последнего момента сберегло. Все как в жизни: оттенок ледяной кожи, форма губ, скулы и золотое сияние разгневанных глаз. Конечно, он злился, потому что я не пыталась бороться за свою жизнь. Зубы стиснуты, тонкие ноздри трепещут от ярости.

«Нет, Белла, нет!»

Уши заливала ледяная вода. Не обращая внимания на слова, я сосредоточилась на музыке серебряного баритона. Зачем бороться, если я и так счастлива? Счастлива, пусть даже легкие пылают от нехватки кислорода, а ноги свела судорога. Надо же, я почти забыла, на что похоже настоящее счастье.