Именины сердца: разговоры с русской литературой

— Отсюда следующий вопрос. Политические взгляды есть у тебя? Можешь ли спрогнозировать политическую ситуацию в России?

— Политических взглядов не имею. Ну, чтоб было понятнее: если завтра все рухнет, я пойду не на баррикады, а учителем в деревенскую школу. Примерно так.

— С каким чувством ты смотришь наше телевидение?

— Да, мне не нравится мозгопромывочная машина под названием «телевидение» — но оно такое в любой стране, исключая, возможно, Кубу и Северную Корею. Ты был

в Китае — расскажи, что там за телевидение?

Да, мне не нравится наше государство, но и граждане его

тоже не ангелы. Одно тождественно другому.

В этой стране мало работают, много пьют и гадят. Зато

тут интересно.

— Надо ли политикам слушать писателей и журналистов? Памятуя о том, сколько благоглупостей наши собратья произнесли и написали в последние двадцать лет.

— Разумеется, политикам и писателям иногда полезно обмениваться мнениями. Но никак не советами. Писатель работает для будущего, тогда как политик действует здесь и сейчас. Писателю принадлежат души людей, а политику — их судьбы. Писатель настраивает рояль, а политик бьет по клавишам. Ты вот сходил к президенту — тебе легче стало?

— Я и не надеялся, что мне станет легче. Мне стало понятнее, что эти люди не совершают сентиментальных поступков, никого не прощают и, в сущности, заняты своими делами. Очень далекими от моих.

АЛЕКСЕЙ ИВАНОВ:

«Пишу так, как мне нужно, а не так, как получается»

Алексей Викторович Иванов родился в 1969 г. в Горьком (Нижний Новгород), в семье инженеров-кораблестроителей. В 1971 г. семья переехала в Пермь. В 1987 г. после окончания школы поступил в Уральский государственный университет (Свердловск) на факультет журналистики, который оставил спустя год. В 1990-м перепоступил в УрГУ заново — на факультет искусствоведения и культурологии, который успешно окончил в 1996 г.

Работал сторожем, школьным учителем, журналистом, преподавателем университета, а также гидом-проводником в турфирме, что привело его к увлечению краеведением.

Дебютная публикация — фантастическая повесть «Охота на «Большую Медведицу"», состоялась в 1990 г. в журнале «Уральский следопыт» (Свердловск).

Первая книга вышла в 2003 г.

Автор романов «Общага-на-Крови», «Географ глобус пропил», «Сердце Пармы, или Чердынь — княгиня гор», «Золото бунта, или Вниз по реке теснин», «Блуда и МУДО». Лауреат литературной премии имени Д.Н.Мамина-Сибиряка (2003), а также премий «Эврика!» (2004), «Старт» (2004), премии имени П.П.Бажова (2004), «Книга года» (2006), «Портал» (2006) и «Ясная Поляна» (2006).

Алексей Иванов — чуть ли не единственный современный литератор, который сумел спокойно выйти из числа «молодых писателей» и стать просто писателем. В молодых у нас ходят, пока не достигнут рубежа в полвека. Забавно об этом говорить, но мы ведь нисколько не преувеличиваем. Иванов — писатель, казалось бы, понятный, с ясными этическими и культурными приоритетами, с очевидным мастерством, со своей стилистикой. С другой стороны, каждой его книги я ожидаю даже с некоторым ужасом: больше чем уверен, что Иванов может еще написать такое, чего от него не ждет никто.

— Алексей, у вас есть какие-то объяснения вашей популярности, которая уже близка ко всенародной? Этот вопрос, право слово, без подвоха. Потому что, по моему самому искреннему убеждению, вы, как никто иной, своей известности достойны. Ваши крепкие, умные, без всякой спешки сделанные книги тому порукой. Другое дело, что в России есть еще несколько, на мой вкус, равных вам по дару писателей (их мало, но они есть — и уж точно я имею в виду не себя), однако они не так одарены вниманием читателей. Может быть, у вас есть некий собственный рецепт? В свое время, по утверждению критика Льва Данилкина, книги Иванова лежали в «Вагриусе» мертвым грузом. Известность пришла с изданиями в «Азбуке». Причем пришла тогда, когда вы уже несколько устали ждать своего вдумчивого и отзывчивого читателя? Или нет?

— Мм… Начну отвечать с конца, хорошо? «Вдумчивого и отзывчивого» читателя я, как мне кажется, еще не дождался. Точнее, не дождался появления такого читателя в Интернете — а больше мне неоткуда черпать информацию. Без ложной скромности заявлю, что умею писать так, как хочу, и пишу так, как мне нужно, а не так, как получается. Пока это не признают, настоящего разговора с читателем, увы, не состоится. Ну и будет считаться, что в «Пропитом глобусе» я писал про пьянство, в «Парме» — про колдовство, в «Золоте» — про золото, а в «Блуде» — про блуд.