Ловцы удачи

Глава пятнадцатая

Где я увеличиваю капиталы «Лас, Ог и К^о» и иду в гости.

Утро на этот раз началось для меня в полдень. До аукциона остался один день, и именно сегодня мы с Огом должны были окончательно определиться, сколько наличности у нас на руках.

Перед уходом я зарядил оба имеющихся пистолета, достал из тайника пламя глубин — камни, полученные от гнома-оружейника в Прибрежном.

Во дворе в разоренной ночными гостями клумбе возилась страшная сгорбленная старуха. У нее были бесцветные седые патлы, крючковатый нос и какие-то неприглядные лохмотья вместо платья. Изъеденные морщинами руки незнакомки нежно и осторожно касались погибших хризантем. Те медленно оживали, расправляли лепестки и выпрямлялись на подрагивающих стеблях.

— Добрый день, — поприветствовал я ее.

Она повернула лицо в мою сторону, и меня поразили яркие, сияющие, молодые, до дрожи привлекательные фиалковые глаза на этом отталкивающем морщинистом лице.

— Лас, у меня к тебе разговор, — сказала старуха звонким голосом дрэгайки, и я вздрогнул от неожиданности.

— Риолка?!

Та вздохнула, и произошла метаморфоза. Теперь на ее месте стояла длинноногая медововолосая девушка в короткой облегающей тунике. Надо сказать — контраст между двумя этими обликами был разительный.

— Эм… да… так лучше. Спасибо.

Я знал, что существа, которых эльфы чтили как богов, имеют несколько обликов, но не ожидал увидеть нечто подобное своими глазами.

— Скажи на милость, какие уроды повредили мои цветы? — сердито спросила она. — Не могли бы твои друзья впредь быть поосторожнее?

— Не назвал бы их друзьями. Боюсь, это были грабители.

Она недоверчиво хмыкнула, наклонилась, что-то поднимая с земли, бросила мне, и я поймал волшебный жезл.

— Обычные грабители не пользуются артефактами маргудских колдунов, которые, между прочим, запрещены на Павлиньей гряде, как и во всем цивилизованном мире. Буду рада, если ты унесешь эту штуку из моего дома.

— Конечно, — пробормотал я, убирая опасную вещь в сумку.

— У тебя неприятности?

— Надеюсь, что нет.

— Я тоже. Потому что готова терпеть беспокойных жильцов лишь до тех пор, пока от этого не страдают растения. Так что, пожалуйста, если к тебе в следующий раз нагрянет кто-то из тех, у кого вместо кожи чешуя, будь любезен решить с ними все вопросы прежде, чем они вытопчут мой сад.

— Хорошо, — кротко сказал я.

Она пронзила меня еще одним взглядом:

— Вот и чудесно. Кстати, кровать чинить придется тебе. А стоимость мебели, матраса и постельного белья я включу в счет.

— Не имею никаких возражений.

— Доброго дня, Лас.

Она вновь занялась цветами, а я поспешил уйти, радуясь, что так легко отделался и меня не выпроводили на улицу.

Прежде чем идти к Огу, я навестил Кривоноса. На пороге дома огра лежал здоровый лохматый пес. Он посмотрел на меня сонно, для приличия вяло шевельнул хвостом и, позволив переступить через себя, вновь задремал.

В комнате, заваленной барахлом и ящиками из-под рома, кроме Кривоноса, который орудовал зубочисткой в пасти, сидел По. Стул ему был высок, и хаффлинг смешно болтал лохматыми ногами, отхлебывая кофе из большущей алой в белую крапинку чашки.

— Я не вовремя? — спросил я. — Подождать?

— Еще как вовремя. По и есть покупатель твоего товара, — ответил хозяин доходного дома, и хаффлинг с улыбкой небрежно отсалютовал мне кружкой.

— Давай посмотрим, что ты предлагаешь, Лас.

Я сел за стол, достал завернутые в бумагу камни и придвинул к нему. По отставил кружку, вытер руки носовым платком, взял один из камней, подошел к окну, чтобы рассмотреть на свет.

Кривонос проронил:

— Ты меня не перестаешь удивлять, Лас. Столько времени сидел на деньгах и ни слова не сказал.

— Раньше особой нужды продавать их не было.

Он понимающе кивнул:

— Конечно. За такое можно и на год в тюрягу загреметь. Весь оборот с продажи гномьих сокровищ должен проходить через официальные банки.

По вернулся за стол, протер каждый из камушков шелковым платком и, медленно растягивая слова, произнес:

— Скажу честно — товар отменный. Из самой глубины гномьей шахты. Но максимальная сумма за все — триста семьдесят пять луидоров.

— По, тебе прекрасно известна их настоящая цена. — Предложенная сумма меня не обрадовала.