Ради счастья дочери

– Бросила? – тупо повторила она. – Дон бросила Ника?

– Да. – Чейз помассировал мышцы шеи, нывшие так, будто его только что сняли с дыбы. – Они… э-э-э… приехали в аэропорт, прошли регистрацию багажа. Потом пошли в зал ожидания для пассажиров бизнес-класса. Я поменял их билеты на бизнес-класс, Энни, я знаю, что ты не одобрила бы этого, но…

– Проклятье, Чейз, расскажи мне, что случилось!

Чейз вздохнул.

– Ник предложил принести кофе. Дон согласилась. А когда он принес кофе, ее уже не было.

– Она не бросила его, – воскликнула Энни, прижав руку к сердцу, – ее похитили! Вы вызвали полицию?

– Она оставила записку, – устало сказал Чейз. Энни услышала в трубке шорох бумаги. – Она пишет, что… это вовсе не значит, что он ей не нравится.

– Не нравится? – взвизгнув, переспросила Энни. – Людям нравятся… цветы. Или попугаи… Она говорила, что любит Ника. Что без ума от него.

– Да, вовсе не значит, что он ей не нравится, – повторил Чейз. И продолжил: – Но просто любви, пишет она, недостаточно. У нее, сказано в записке, нет иного выбора, кроме как закончить этот брак прежде, чем он начался.

Энни закрыла глаза рукой.

– О Боже, – прошептала она. – Это звучит так зловеще.

– Ник сам не свой, и я тоже. – Голос Чейза хрипел от волнения. – Он искал ее везде, но не нашел. Господи, если с нашей девочкой что-то случилось…

Энни подняла голову. Входная дверь тихонько открылась и закрылась. Кто-то медленно шел в гостиную.

– Мама…

В дверях стояла Дон, одетая в дорожный костюм, который они покупали вместе. Миниатюрные белые орхидеи, которые Энни приколола ей на жакет, печально поникли. Глаза Дон были красными и опухшими.

– Детка? – прошептала Энни.

Дон улыбнулась ей дрожащей улыбкой, но тут из ее горла вырвались рыдания.

– О мамочка, – простонала она, и Энни, уронив телефон, протянула к ней руки.

Дочь бросилась к матери и спрятала лицо у нее на груди.

Деб подняла телефон с пола.

– Чейз?

– Черт побери, – прорычал Чейз, – кто это? Что происходит?

– Я подруга Энни. Вы с Ником можете не беспокоиться. Дон здесь. Она только что вошла.

– С моей дочерью все в порядке?

– Да, кажется, она…

Чейз, не дослушав, швырнул трубку. Вместе с Ником они тут же выскочили за дверь.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Луна поднялась и скрылась за грядой облаков.

Вздыхая, Чейз включил торшер, стоявший рядом с креслом, и подумал: как хорошо было бы, если бы и он мог проделывать такие фокусы. Может быть, тогда люди перестали бы смотреть на него как на человека, который всегда способен найти выход из безнадежной ситуации.

Но дело в том, что в безнадежных ситуациях требуются невероятные решения. А у него не было никакого. В голове одна пустота. Он даже не сказал бы, какой сегодня день. Единственное, что он помнил твердо, – это то, что несколько часов назад он был отцом невесты. А теперь он был отцом женщины, которая… Как бы вы назвали женщину, которая приехала в аэропорт, а потом объявила своему свежеиспеченному мужу, что они совершили ужасную ошибку и что она хочет уйти от него?

Умница. Вот как назвал бы ее Чейз двадцать четыре часа назад, когда он все бы отдал, только бы Дон отложила свадьбу до того времени, когда станет старше и, возможно, мудрее.

Чейз устало закрыл глаза. Но его дочь как раз не решилась отложить свадьбу. Свадьба состоялась. Дон и Ник соединились друг с другом перед лицом Бога и в соответствии с законами штата Коннектикут. Разорвать эту связь теперь гораздо труднее, чем несколько часов назад. И тут не могло помочь то, что Дон рыдала и твердила, что любит Ника всем сердцем, просто не может… не будет… и не должна оставаться его женой.

Чейз потер рукой затылок, чтобы снять напряжение сведенных мышц. Он абсолютно не понимал, о чем она говорит, не понимал этого и бедняга Ник. Даже Энни не понимала, в чем Чейз не сомневался, несмотря на то что, обнимая Дон, она продолжала повторять: «Я понимаю, дорогая».

– Что ты понимаешь? – спросил ее Чейз с раздражением, когда она выскочила из спальни после того, как наконец уговорила Дон прилечь и постараться заснуть.

Энни бросила на него один из этих убийственных взглядов, которые так мастерски получаются у женщин и означают для них неоспоримую истину – «все мужчины такие глупые». А потом сказала, что она не поняла ничего, но не собирается расстраивать Дон, признаваясь в этом.

– Черт побери, Энни, – прорычал Чейз. И тут все началось. Прибежал Ник, Дон начала плакать, Энни обзывала его – он и представить себе не мог, что она знает такие слова… Дьявол, думал он теперь устало, хорошо, что у нее нет собаки, а то та точно вцепилась бы ему в ногу.