— Хм-м… — протянул Эдвард. Я подняла глаза и увидела, что он стоит, небрежно прислонившись к стволу дерева, и задумчиво смотрит на меня.
— Не очень хорошо получилось, да? — Я перепачкалась с ног до головы, волосы сбились в комок, а заляпанное кровью платье висело лохмотьями. Когда Эдвард возвращался домой с охоты, виду него был более презентабельный.
— Ты молодчина, — успокоил меня он. — Просто… смотреть было довольно жутко.
Я растерянно взглянула на него.
— Ну, ты же боролась со львом! Я за тебя боялся.
— Глупости!
— Знаю. От старых привычек трудно избавиться. Зато мне по душе твое платье.
Если бы я могла покраснеть, непременно бы покраснела. Вместо этого я сменила тему:
— Почему я до сих пор хочу пить?
— Потому что ты молода.
Я вздохнула.
— И вряд ли поблизости есть еще горные львы.
— Зато полно оленей.
Я наморщила нос.
— Они невкусно пахнут.
— Потому что травоядные. У хищников запах больше похож на человеческий.
— Ни капельки не похож, — возразила я, стараясь не вспоминать запретный аромат.
— Можем вернуться, — сказал Эдвард, и в его глазах сверкнул хитрый огонек. — Если те люди — мужчины, они с удовольствием погибнут от твоих рук. — Он вновь окинул взглядом мое порванное платье. — Вернее, они решат, что уже умерли и попали в рай.
Я фыркнула.
— Лучше съедим парочку вонючих травоядных.
По дороге домой мы нашли большое стадо чернохвостых оленей. Эдвард охотился вместе со мной, поскольку я уже поняла тактику. Я завалила большого самца: грязи получилось столько же, сколько и со львом. Пока я возилась с одним оленем, Эдвард выпил двоих и даже прическу не испортил. На рубашке — ни пятнышка крови! Мы бросились за напуганным и разбежавшимся стадом; на этот раз я не пила, а наблюдала за мужем и старалась понять, как ему удается убивать так аккуратно.
Сколько раз я мечтала о том, чтобы Эдвард взял меня на охоту! Но каждый раз, оставаясь дома, я чувствовала тайное облегчение: зрелище наверняка ужасное. Чудовищное. Я боялась, что, увидев Эдварда на охоте, начну относиться к нему как к вампиру.
Конечно, теперь я смотрела на все с другой точки зрения, поскольку сама стала вампиром. Хотя, подозреваю, даже человеком я бы сочла это зрелище красивым.
Наблюдать за охотящимся Эдвардом оказалось невероятно волнующе. Его прыжок был похож на смертельный бросок змеи; руки такие сильные, уверенные, проворные; полные губы, обнажающие белые зубы, такие пленительные! Эдвард был великолепен. Я ощутила внезапную вспышку гордости и желания. Он мой. Отныне ничто нас не разлучит. Я теперь слишком могуча: никакая сила не оторвет меня от Эдварда.
Он управился очень быстро и с любопытством посмотрел на мое злорадное лицо.
— Больше не хочешь пить?
Я пожала плечами.
— Ты меня отвлек. Ты охотишься гораздо лучше, чем я.
— Века практики. — Эдвард улыбнулся. Его глаза были обезоруживающе прекрасного цвета: медово-золотистого.
— Вообще-то один, — поправила его я.
Он рассмеялся.
— Ну что, хватит на сегодня? Или еще поохотимся?
— Вроде хватит.
Кажется, я выпила даже чересчур много. Вряд ли в меня еще что-нибудь влезло бы. Но жжение в горле лишь слегка ослабло. Меня предупреждали: жажда — неотъемлемая часть этой жизни.
Оно того стоило.
Я чувствовала себя собранной и уверенной. Может, ощущение было мнимым, но я искренне радовалась тому, что никого не убила. Раз я сумела не напасть на чужих людей, неужели я не смогу удержаться рядом с оборотнем и малышкой-полукровкой, в которых души не чаю?
— Хочу увидеть Ренесми, — сказала я.
Теперь, когда жажда немного утихла (о том, чтобы ее утолить, не было и речи), вернулись мои прежние тревоги. Я хотела убедиться, что незнакомка, моя дочь — то же самое создание, которое я любила три дня назад. Мне все еще казалось странным и неправильным, что внутри меня никого нет. Я внезапно почувствовала себя опустошенной.
Эдвард протянул мне руку. Она была теплее, чем обычно. Его щеки чуть-чуть порозовели, а круги под глазами почти исчезли.
Я не удержалась и погладила его по щеке. А потом еще раз.
Глядя в сияющие золотые глаза Эдварда, я практически забыла, что жду ответа.
Это было не легче, чем устоять перед запахом человеческой крови, однако я зарубила себе на носу, что с Эдвардом надо быть поаккуратнее. Встав на цыпочки, я обняла его за шею. Очень нежно.