Рассвет

— Джейк, братишка, перестань, — уговаривал Сет Клируотер. — Ты чуток перегнул.

Джейкоб как будто окаменел, уставившись перед собой широко распахнутыми полными ужаса глазами.

— Ей же больно! — шепнул Сет. — Отпусти!

— Сию секунду! — рявкнул Эдвард.

Руки Джейкоба безвольно повисли. Не успела я понять, что происходит, как вместо горячих ладоней меня обхватили холодные, и вокруг заструился рассекаемый воздух.

Моргнув, я поняла, что стою метрах в двух от прежнего места. Настороженный Эдвард прикрывает меня собой. Между ним и Джейкобом два напружинивших мышцы волка — впрочем, на драку они, судя по всему, не настроены. Скорее, пытались предотвратить.

А Сет — неокрепший пятнадцатилетний пацан — обхватил сопротивляющегося Джейкоба и пытается оттащить. Если Джейкоб перевоплотится прямо в объятиях Сета…

— Джейк, не надо! Пойдем…

— Я тебя убью! — севшим от ненависти голосом прохрипел Джейкоб. Устремленный на Эдварда взгляд полыхал яростью. — Своими руками! Сию секунду! — Его затрясло.

Черный волк, тот, что покрупнее, утробно зарычал.

— Сет, в сторону! — прошипел Эдвард.

Упрямый Сет снова попробовал сдвинуть Джейка с места. И сдернул почти на метр — от ярости тот даже сопротивляться не мог.

— Не надо, Джейк. Пойдем! Ну же!

На помощь Сету пришел Сэм — тот самый громадный черный волк. Он уткнулся мордой Джейку в грудь и подтолкнул.

Все троица — трясущийся Джейк на буксире у Сета и подталкивающий спереди Сэм моментально растворилась в темноте.

Оставшийся волк посмотрел им вслед. В полумраке не видно, какая у него шкура; если шоколадно-коричневая, тогда это, возможно, Квил.

— Прости, — шепнула я волку.

— Все хорошо Белла, все хорошо, — пробормотал Эдвард.

Волк перевел взгляд на него. Не сказать, чтобы дружелюбный взгляд. Эдвард ответил холодным кивком. Коротко фыркнув, волк удалился вслед за остальными и исчез в темноте.

— Ну что ж, — отметил про себя Эдвард и обратился ко мне: — Пойдем обратно.

— Но Джейк…

— Сэм его скрутит. Они ушли, все.

— Эдвард, прости! Я так сглупила…

— Ничего страшного ты не сделала.

— Кто меня за язык тянул? Чем я думала?

— Не волнуйся. — Он коснулся моего лица. — Надо идти обратно, пока нас не хватились.

Я непонимающе покачала головой. «Пока не хватились»? Неужели кто-то умудрился пропустить такое зрелище?

А потом, прокрутив случившееся в голове, я поняла, что катастрофу удалось уладить в мгновение ока, причем в полной тишине и вдали от посторонних глаз.

— Дай мне пару секунд, — взмолилась я.

В душе бушевали паника и отчаяние, но сейчас не до них, сейчас нужно сохранить лицо. Этому мне еще учиться и учиться.

— Как платье?

— Все в порядке. И прическа волосок к волоску.

Я сделала два глубоких вдоха.

— Хорошо, идем.

Обняв меня за плечи, Эдвард направился к освещенной площадке и под мерцающим навесом легко влился в круг танцующих пар — будто мы и не исчезали никуда.

Я украдкой оглядела гостей: нет, ни испуга, ни возмущения на лицах не видно. Только на самых бледных читаются признаки беспокойства, но и те искусно скрыты. Джаспер и Эмметт не отходят от края площадки — видимо, какие-то отголоски схватки до них донеслись.

— Ты…

— Я нормально. Просто поверить не могу. Что со мной не так?

— Все с тобой так.

Я была так рада видеть Джейкоба. Я знала, на какие жертвы он идет, чтобы здесь появиться. А потом взяла и все испортила, превратила сюрприз в склоку. Меня надо посадить под замок.

Но я не позволю, чтобы по моей дурости погибло все остальное. Задвинем случившееся в самый дальний угол, запрем на ключ — разберемся потом. Для самобичевания будет достаточно времени, сейчас все равно ничего не поправишь.

— Не надо больше об этом, — попросила я.

Я думала, Эдвард моментально согласится, но он промолчал.

— Эдвард?

Закрыв глаза, он прижался ко мне лбом.

— Джейкоб прав, — тихо произнес он. — О чем я думаю?

— Нет, не прав. — Ради толпы гостей я пыталась сохранить напускную беззаботность. — Джейкоб слишком субъективен, чтобы мыслить здраво.

Эдвард что-то пробормотал, я разобрала только: «Пусть бы лучше убил меня за одну только мысль…»

— Прекрати! — велела я и, сжав его лицо в ладонях, подождала, пока он откроет глаза. — Ты и я. Остальное неважно. Больше ни о чем тебе сейчас думать нельзя. Слышишь?