— Постой, Ли накинулась на нее из-за меня?
Эдвард кивнул.
— Неслабая у тебя группа поддержки.
Обалдеть!
— Я ее об этом не просил.
— Знаю.
Ну конечно знает! Всезнайка чертов.
А вот Ли меня удивила. Кто бы мог подумать, что она придет в логово врага человеком и станет ругаться, что со мной плохо обращаются!
— Помыкать Ли я не смогу, — сказал я. — Ни за что. Но я с ней поговорю, ладно? Думаю, такого больше не повторится. Ли не привыкла скрывать свои чувства, и сегодня ей просто надо было выговориться.
— Видимо.
— С Беллой я тоже поговорю. Она ни в чем не должна себя винить. Дело только во мне.
— Я ей это сказал.
— Еще бы. Как она?
— Сейчас спит. С ней Роуз.
А, так психованная у нас теперь «Роуз». Выходит, Эдвард окончательно переметнулся на вражескую сторону.
Он ничего не ответил на мою последнюю мысль и продолжил:
— Во многом ей… лучше. Несмотря на тираду Ли и угрызения совести.
Лучше? Вот как. Эдвард прочел мысли отродья, и теперь у нас все замечательно.
— Дело не только в этом, — пробормотал он. — Выяснилось, что у него или у нее очень развиты мыслительные способности. По крайней мере, он нас понимает.
У меня отвисла челюсть.
— Ты серьезно?)
— Да. Он смутно представляет, какие его действия причиняют Белле боль. И старается их не повторять. Он… любит ее. Уже.
От изумления у меня чуть глаза на лоб не полезли. Несмотря на поднявшуюся во мне бурю, я сразу понял, что это и был критический фактор. Вот из-за чего Эдвард изменился: чудовище убедило его в своей любви. А он не мог ненавидеть того, кто любит Беллу. Возможно, поэтому он не мог ненавидеть и меня. Хотя между мной и тварью есть разница: я Беллу не убивал.
Эдвард как ни в чем не бывало продолжал:
— Все происходит быстрее, чем мы ожидали. Когда Карлайл вернется…
— Они еще не вернулись? — перебил я. Посмотрев на дорогу, я вспомнил про Сэма и Джареда.
— Элис и Джаспер уже дома. Карлайл отправил с ними столько крови, сколько сумел раздобыть, но такими темпами Белла выпьет ее за день. Карлайл решил попытать счастья в другом месте. Мне это кажется лишним, но он хочет подстраховаться.
— Почему лишним? Ей ведь нужна кровь.
Я видел, как внимательно Эдвард следит за моей реакцией.
— Когда Карлайл вернется, я попробую уговорить его ускорить роды.
— Что?!
— Ребенок старается не делать резких движений, но ему трудно. Он слишком вырос. Безумие ждать, пока он вырастет еще! Белла очень слаба.
У меня из-под ног вновь выбили почву. Сперва я напрасно положился на ненависть Эдварда к жуткой твари, а теперь не мог рассчитывать и на четыре дня, которые мне оставались!
Безбрежный океан горя распростерся передо мной.
Я попробовал восстановить дыхание.
Эдвард ждал. Приходя в себя, я не сводил глаз с его лица и заметил в нем еще одну перемену.
— Ты… ты думаешь, она выживет, — прошептал я.
— Да. И об этом я тоже хотел с тобой поговорить.
Я не смог выдавить ни слова. Через минуту Эдвард продолжил:
— Словом, ждать, как и раньше, пока ребенок разовьется, безумно опасно. В любую минуту может стать слишком поздно. Если же действовать быстро и своевременно, не вижу причин, почему роды не могут пройти успешно. Нам очень поможет то, что мы слышим мысли ребенка. К счастью, Белла и Роуз со мной согласны. Я убедил их, что он полностью готов к появлению на свет, и ничто не мешает нам приступить к делу.
— Когда вернется Карлайл? — шепотом спросил я, так и не совладав с собственным дыханием.
— К завтрашнему полудню.
У меня подогнулись колени. Пришлось схватиться за машину, чтобы устоять. Эдвард хотел подать мне руку, но передумал и опустил ее.
— Мне очень жаль, — прошептал он. — Мне в самом деле больно видеть твои страдания, Джейкоб. Хоть ты меня и ненавидишь, я к тебе ненависти не испытываю. Ты… ты для меня во многом как брат. Товарищ по оружию, во всяком случае. Мне гораздо больнее видеть твои муки, чем ты думаешь. Но Белла выживет, — последнее слово он произнес твердо, даже резко, — а я знаю, что только это для тебя и важно.
Может, он и прав. Я ничего не соображал, голова шла кругом.
— В общем, времени осталось очень мало. Я должен попросить тебя кое о чем… я готов умолять, если придется.
— Мне терять нечего, — выдавил я.