Мятежный Процион

— Ты можешь привести доказательства?

— Могу. Но я собирала их по крупицам. Постигала постепенно.

— Боишься вывалить на меня всё разом?

— Боюсь.

Ян усмехнулся.

— Не тревожься. — Он вдруг вспомнил ту лёгкую улыбку, что неизменно скользила по губам Мари в минуты смертельной опасности. — Я справлюсь.

— Какой бы ни оказалась моя правда?

— Обещаю.

— Поцелуй меня.

Её губы были сухими и горячими. Сквозь тонкую ткань одежды Ян чувствовал, что Мари знобит.

— Забыть бы всё как кошмарный сон… — Она нехотя отстранилась. — Ян, отдай мне оружие.

— На. — Он протянул ей «АПС», который взял в силу привычки: постоянно находиться при оружии.

Мари положила автоматический пистолет рядом с планшетом сканера и, подойдя к стене, вдруг с лёгкостью сдвинула в сторону панель облицовки, под которой открылся массивный люк в человеческий рост.

— Пойдём.

Ян покосился на надпись.

«Зона карантина. Посторонним вход строго воспрещён».

— Это ты писала?

— Нет. — Мари возилась с каким-то устройством. — Тут сложная система доступа, — пояснила она. — Не понимаю, кто проектировал эти отсеки, но они словно специально были созданы для моих исследований.

Массивный люк наконец начал медленно открываться.

Ковальский вслед за Мари вошёл в просторное помещение.

Люк за спиной тут же закрылся.

— Не пугайся.

Мари включила свет.

Ян считал, что морально подготовил себя к чему угодно, но понял, что ошибся.

Посреди помещения, в окружении многочисленных компьютерных терминалов, располагался комплекс, от которого веяло жутью. Он одновременно напоминал реанимационную камеру и изуверское приспособление для пыток.

В первый момент Ковальский подумал, что в специальных захватах распято обезглавленное человеческое тело с препарированной грудной клеткой, но, заставив себя присмотреться, понял — перед ним не человек.

Это был сервомеханизм, снабжённый оболочкой из настоящей, живой плоти.

Андроид.

Отчленённая, изуродованная пулями голова располагалась отдельно, от тела к ней тянулись тонкие трубки, в которых медленными толчками двигалась кровь.

Мерно вздымался механизм аппарата принудительного дыхания.

— Он живой? — не сумев скрыть дрожь в голосе, спросил Ян.

— Наполовину, — обернувшись, ответила Мари. — Подойди ближе. Вот сюда.

Ян сел в предложенное кресло.

Лучше бы он воздержался от завтрака.

Несмотря на десятилетнюю закалку, нервы вдруг начали сдавать.

— Это не самое страшное, — успокоила его Мари.

— Я уничтожал дройдов, — глухо ответил Ян. — Но никогда не видел подобного… противоестественного сочетания.

— Живого с неживым? — Мари нервным движением взяла лазерную указку, и крохотная алая точка очертила четыре полупрозрачных продолговатых цилиндра, расположенных в грудной полости. — Это нейромодули, — пояснила она. — Обычно у андроидов их либо нет вовсе, либо в систему интегрирован только один нейросетевой блок.

— Скольких ты препарировала?

Мари повернула голову. Высказывание Яна ей явно не понравилось.

— Нет нужды препарировать дройдов. В «запретке» достаточно останков, которые легко осмотреть. Те, кто охотится на машины, как правило, забирают только блоки долгосрочной памяти. Нейромодули остаются на месте. С них невозможно снять информацию без специальной аппаратуры. Поэтому они истлевают, превращаясь в бурый осадок на стенках защитных контейнеров. Мне оставалось лишь подсчитывать количество пустых цилиндров, интегрированных в ту или иную машину. Статистика…

— Хорошо, я понял. Извини. Но как быть с этим?

— Я его спасла, — ответила Мари. — Два года назад, — уточнила она.

— Как это случилось?

— Он пытался бежать из города. Ему удалось добраться до «запретки», там его настигли преследователи. Их было четверо.

— Люди?

Мари отрицательно покачала головой.

— Машины. Подобные ему.

Ян мрачнел с каждым услышанным словом.

— Так всё же, как это произошло? — переспросил он.

— Я услышала выстрелы. Знаешь, с некоторых пор, особенно после того, как я смогла проникнуть в этот комплекс, запретная зона стала для меня понятнее и предпочтительнее города. Вот частичный ответ на вопрос: почему я не вернулась.