Дуэт смерти

— Эй, эй, остынь! — Похоже, убийственный блеск в глазах Евы пробился сквозь злость Беренски. Он замахал в воздухе своими паучьими лапками. — Я же здесь, разве нет? И я уже проверил стакан. Тут у нас вишневая шипучка с барбитуратами. Гремучая смесь. «Слайдер» в жидком виде с небольшой дозой «Зонера» в порошке.

— «Зонера»?

— Да, совсем чуть-чуть. «Зонер» в «Слайдере» совсем ни к чему, у употребившего он вызывает кошмары. Просыпаешься с дикой мигренью. Не вижу, на кой черт такой коктейль нужен, но… всякие люди на свете бывают.

— А я тебе отвечу, — мрачно заметила Ева. — Он хотел, чтобы она страдала даже в забытьи и очнулась с болью.

— Да, если бы он хотел просто вырубить ее, «Слайдера» было вот так довольно, — Дики провел по горлу ребром ладони. — Значит, ему надо было ее помучить. Я получил ДНК и отпечатки. И то и другое принадлежит убитой. Как раз собирался тебе отослать. Могла бы время поберечь и сюда не бегать.

— Как насчет простыней и ее одежды?

— Слушай, я же не автомат! Я их уже зарегистрировал, буду обрабатывать. «Чистильщики» их на месте просветили — семени нет. Но ты наверняка уже это знаешь. Скорее всего на нем был защитный костюм. Но мы проведем полное сканирование. Если его костюм дал течь с булавочный укол, если у него слюна потекла, мы это найдем. Да, пока ты еще не спросила, браслеты стандартные полицейские. Я посмотрел, на вид новенькие. Похоже, их пустили в ход в первый раз. Кровь и ткани убитой, отпечатков нет. В них застряли волокна, скорее всего от простыней. Харво завтра с утра установит.

У Евы не нашлось возражений: он свое дело сделал.

— Отошли отчет по стакану. И по одежде, по простыням, как закончишь — сразу мне на стол.

На этом разговор закончился. Ева отправилась к себе в убойный отдел. В затылке у нее начала пульсировать головная боль.

Даже в День мира, уже клонившийся к вечеру, Центральное полицейское управление деловито гудело. Прямо улей. Девиз «Служи и защищай» действовал в круглосуточном режиме, никакого мира и покоя не предвиделось. Плохие парни всех мастей и разновидностей — от мелкой шпаны до матерых уголовников — работают без выходных и отпусков не берут. Вероятно, в полицейских участках по всему Манхэттену сейчас полно вовсе даже не таких плохих парней, просто перебравших пива или чего покрепче и сгоряча пустивших руки в ход. А может, и лишившихся бумажников в праздничной толкучке.

Ева предпочла эскалатор лифту. Скоростной лифт, конечно, быстрее, но ей нужно было немного успокоиться, и она позволила себе более неспешный транспорт.

Ей необходимо было на чем-нибудь сорвать злость. Вот было бы у нее минут двадцать свободного времени, обязательно пошла бы в спортзал прямо здесь, в Управлении, и выбила бы всю дурь из какого-нибудь спарринг-робота. Но восемь часов спустя после звонка майора Уитни она вошла в «загон» убойного отдела и двинулась к своему кабинету.

«Кофе, — думала она, — настоящий кофе. Конечно, не замена апперкотам и содранным костяшкам, но лучше, чем ничего».

Он сидел на стуле для посетителей — жутко неудобном, она это знала, но специально его не меняла: не хотела, чтобы посетители у нее в кабинете рассиживались подолгу. Но он сидел и работал на своем карманном компьютере, закатав рукава рубашки и стянув волосы в «хвост», как всегда делал, готовясь погрузиться или уже погрузившись в сложные дела.

Ева плотно закрыла за собой дверь.

— Я думала, ты работаешь с Финн.

— Я работал. — Не трогаясь с места, Рорк внимательно посмотрел на нее. — Они недавно вернулись, готовят оборудование в конференц-зале.

Ева кивнула и прошла прямо к автоповару, чтобы заказать кофе.

— Мне нужна одна минута — собраться с мыслями перед брифингом. Можешь им сказать, что я уже иду.

Ей хотелось подумать, поразмышлять за кружкой кофе, глядя в окно, но для этого надо было остаться одной. Ева подошла к столу.

Рорк встал и шагнул к ней. Двигался он тише, чем их кот. Взял у нее из рук кружку кофе и отставил в сторону.

— Эй! Мне нужна подзарядка!

— Получишь через минуту.

Ну вот что он сделал? Ничего. Не сводя с нее встревоженных синих глаз, коснулся ее щек. И все.

— Ладно, — уступила Ева.

Просто уступила, просто расслабилась, закрыла глаза и позволила себя обнять. И он обнял ее, любя и понимая. И все.

— Ну вот. — Он поцеловал ее в макушку, прижался губами. — Вот и все.