Полуночное солнце

— Пожалуйста, оставь это, Таня!

Она вновь затихла, продолжая строить догадки. Я предоставил её этому занятию, а сам тщетно попытался вернуться к любованию звёздами.

Она наконец сдалась, и её мысли приняли иное направление.

"Куда же ты отправишься, Эдвард, когда уедешь? Обратно к Карлайлу?"

— Не знаю... не думаю, — прошептал я.

Куда мне идти? Ни одно место на всей планете меня не привлекало. Мне ничего не хотелось — ни видеть, ни делать. Потому что, куда бы я ни отправился, это будет не потому, что я стремлюсь к некоей интересующей меня цели, а потому, что в панике спасаюсь бегством...

Эта мысль была мне ненавистна. Когда же я стал таким трусом?

Таня вскинула свою тонкую руку мне на плечо. Я застыл, но не уклонился от её прикосновения. Она всего лишь хотела меня утешить. По-дружески. По большей части.

— Я думаю, что ты вернёшься обратно, — сказала она, и в речи её вдруг прозвучал отголосок давно утерянного русского акцента. — Неважно, что это… или кто это — то, что преследует тебя... Но ты встретишься с этим лицом к лицу. Ты не можешь иначе.

В её мыслях царила та же уверенность, что и в словах. Я почувствовал признательность к ней за то, что она воспринимала меня таким: вот тот, кто не боится брошенной ему перчатки. Я немного воспрял духом. У меня никогда не возникало повода усомниться в своей отваге, в способности смотреть трудностям в лицо — до того ужасного урока биологии в старшей школе, всего неделю тому назад.

Я поцеловал её в щеку, быстро отстранившись, когда она потянулась ко мне губами, сложенными для поцелуя. Она грустно улыбнулась, видя мою поспешность.

— Спасибо, Таня. Именно это мне и нужно было услышать.

Я понял, что она обижена.

— Да пожалуйста. Мне бы хотелось, чтобы к некоторым вещам ты относился не с такой серьёзностью, Эдвард.

— Прости, Таня. Ты же знаешь — ты для меня слишком хороша. Я просто... не нашёл ещё то, что ищу.

— Ну ладно, если ты уедешь прежде, чем мы вновь увидимся... до свидания, Эдвард.

— До свидания, Таня. — И вдруг я понял, что смогу теперь уйти. Я чувствовал в себе достаточно сил, чтобы вернуться в то единственное место, где хотел быть. — Ещё раз спасибо.

Она грациозно вскочила, а потом я увидел её уже убегающей, несущейся и стелящейся в воздухе, как призрак, так легко и быстро, что её ноги не приминали снега; она не оставила за собой ни следа. Не оглянулась. Мой отказ раздосадовал её сильнее, чем она пыталась показать, и даже в собственных мыслях ей не хотелось в этом признаваться. Она не желала видеть меня до моего отъезда.

Мои губы скривились от огорчения. Мне больно было обижать Таню, хотя её чувства были неглубокими, не особенно целомудренными, да и отвечать на них я не собирался. Отчего и чувствовал себя не вполне джентльменом.

Я опустил подбородок на колени и вновь устремил взгляд на звёзды, но вдруг почувствовал неодолимое желание немедленно пуститься в дорогу. Я знал, что Элис увидит меня на пути к дому, и сообщит остальным. Это их обрадует — особенно Карлайла и Эсме. Однако я ещё какое-то время продолжал смотреть на звёзды, пытаясь разглядеть их сквозь лицо, что по-прежнему не выходило у меня из головы. Заслоняя собой сверкающие в небе огни, на меня взирала пара растерянных шоколадно-карих глаз, и казалось, что они спрашивали, чем это решение обернётся для неё. Конечно, я не мог быть уверен, каких ответов искали эти вопрошающие глаза. Даже в воображении я не мог слышать её мыслей. Глаза Беллы Свон всё так же испытующе смотрели на меня и мешали предаться созерцанию красоты ясного звёздного неба. С тяжёлым вздохом я сдался и поднялся на ноги. Если я побегу, то вернусь к машине Карлайла менее, чем за час…

Торопясь увидеть свою семью и отчаянно желая быть тем Эдвардом, что бестрепетно встречает трудности лицом к лицу, я помчался по озаряемому звёздами снежному полю и не оставил за собой ни следа.

— Всё будет в порядке, — выдохнула Элис. Её глаза были затуманены, и Джаспер одной рукой слегка поддерживал её под локоть, ведя вперёд. Плотной группой мы шли в нашу ветхую столовую. Розали и Эмметт прокладывали путь; Эмметт при этом выглядел нелепо похожим на телохранителя, ожидающего неожиданного нападения на объект своего попечения. Роуз тоже выступала часовым на страже, но гораздо более походила на сварливую ведьму, нежели на защитницу.

— Конечно, всё будет в порядке, — проворчал я. Вот привязались, защитнички. Что за дурацкая опека. Если бы я не был уверен, что справлюсь с ситуацией, то остался бы дома.