Мои грехи, моя расплата

Но Дана не на шутку налегала на коньяк, и Ефиму пришлось увести ее из ресторана, чтобы она не напилась вдрызг.

В машине она снова прижалась к его плечу.

– Я сегодня такая смелая, – пробормотала она. – И все равно боюсь…

– Боятся зайцы, потому что их могут съесть…

– А ты можешь съесть меня… Мне кажется, что ты хочешь меня съесть… Я слышу, как ты клацаешь зубами…

– Пить надо меньше.

– Потому и пила, чтобы не бояться… А все равно боюсь… Но я смелая…

– Боишься, но смелая… Сейчас домой приедем, я тебя спать уложу.

– А ты?

– Тоже лягу. В своей комнате…

– Ты настоящий мужчина… А я… Знаю, что так нельзя… Скажи, а у нас тоже будет машина?

– Обязательно.

– Я бы хотела ездить на иномарке. А то в автобусах мужики пристают… Они все такие противные…

– Будет тебе иномарка, – улыбнулся Ефим.

– А ты не противный…

Он почувствовал, как Дана полезла под пряжку ремня, пальцами нащупала хвостик «молнии», расстегнула ее… Но, увы, на большее ее не хватило. Она отдернула руку с такой поспешностью, будто из ширинки мог вырваться огонь. И все равно невероятное стало очевидным…

Всю оставшуюся дорогу Дана молчала, напряженно глядя в окно. Волновалась, переживала, видимо, осуждала себя за нескромный поступок. В лобовое стекло летел снег, «дворники» со скрипом и стуком разгоняли его. Морозно на ночной улице, так же холодно, как в кладовке, где Дана хранила свои чувства. Мисс фригидность двадцатого века, так, кажется, называл ее покойный Макар.

Она действительно сожалела о собственном поступке. Поэтому дома сразу после душа отправилась в свою комнату, закрылась там… Столько было предпосылок, но чуда так и не произошло.

Ефим уже засыпал, когда услышал, как приоткрылась дверь в его комнату.

– Как холодно! – прошептала Дана и юркнула к нему под одеяло.

– Я тебя согрею…

Не грубо, но крепко он прижал ее к себе, чтобы передать ей тепло своего тела. Он обнимал ее, а она лежала пластом, ее тело мелко дрожало – но, как ему казалось, не от холода, а от страха.

Дана была в шелковой ночной рубашке… Ефим часто представлял себе, с каким жаром будет гладить и ласкать ее тело, с каким восторгом ощутит упругость ее груди… Теперь все это стало явью. И хотя Дана не отвечала ему взаимностью, он распалился так, что никакая сила не смогла бы его остановить. Даже если бы Ефиму объявили сейчас, что попытка вторжения в ее таинства приведет к ядерной войне, он бы все равно продолжил наступление. Ему совсем не страшно было сгореть дотла; если с Даной вместе – то пожалуйста, хоть сейчас…

Но до атомного взрыва пока что было далеко. Хотя ядерная зима, казалось, уже наступила. Дана лежала неподвижно, как бревно. Ефим пробовал ее целовать, а она упорно отворачивала от него свое лицо. И судорожно свела вместе ноги, когда он лег на нее… Ноги она все-таки развела, но губы под поцелуй так и не подставила.

Она была не готова, и Ефиму пришлось постараться, чтобы овладеть ею… Сначала она лежала молча, даже не пытаясь подстроиться в такт его движениям. Она всего лишь терпела Ефима, и он этим пользовался, едва сдерживаясь, чтобы не заорать от невыносимого удовольствия. Но в конце концов она не выдержала мучений и заплакала. Он увидел, как по ее глазам текут слезы, но вместо того чтобы остановиться, ускорил развязку. Когда это случилось, Дана уже не просто плакала, она рыдала…

– Извини… Прости…

Он чувствовал себя похотливым подонком, подло и грязно надругавшимся над беззащитной девушкой.

– Ничего… Ничего, все нормально… – отодвинувшись к стенке, сквозь слезы сказала Дана.

– Где ж нормально?.. Я ничем не лучше Сташкова…

– Лучше… Я ему ничего не должна…

– А мне должна?

– Да… И не только это… Мне хорошо с тобой. Хорошо вообще. Я думала, и в постели… Ты должен меня понять, я по природе такая, меня воротит от секса. И еще после отчима комплексы… В общем, что есть, то есть…

– Ты должна меня простить.

– Я тебя простила… И ты должен меня простить… Я пойду…

Она соскочила с кровати, вышла из комнаты. Прежде чем лечь в свою постель, долго мылась – как будто хотела избавиться от плотской грязи, в которой испачкал ее Ефим.

Глава 18

Французские бистро брали свое начало от русского слова «быстро». Победители Наполеона не признавали долгого обслуживания, поэтому в парижских кафе этим словом подгоняли официантов… Ефим решил сохранить традицию, поэтому назвал свое кафе «быстро» с ударением на последний слог. Кафе-быстрo, или просто столовая совкового типа с усовершенствованным сервисом. В принципе в прошлом это и была общепитовская столовая, года два назад переоборудованная в магазин обоев. Ефим арендовал здание, взял кредит, чтобы сделать ремонт и закупить современное оборудование: холодильные и тепловые витрины для готовой продукции. Столовая находилась близ рынка, где всегда полным-полно голодных, но спешащих и экономных на расходы людей. А здесь и скорость, и умеренные цены. И конечно же качество – как блюд, так и самого обслуживания. С хамством со стороны персонала Ефим решил бороться нещадно. Здесь же находилась кухня, где готовилась и раскладывалась по пакетам пища для торговцев, которые предпочитали питаться на местах. Не зря Ефим переплачивал бандитам, они позволили ему взять под свой контроль общепит всего рынка. Производство готовых продуктов было монополизировано и поставлено на поток; может, кому-то не нравилось, но претензий пока не было. Зато хватало проверяющих – санэпидемстанция, пожарные, налоговики, но с этим Ефим пока справлялся, и не в убыток себе. Торговцы на рынке сытые, зал в кафе-быстрo полон народу, деньги в кассу текут рекой. И это только начало…