Мои грехи, моя расплата

– Я ведь съезжу, узнаю…

Ефим чувствовал себя полным идиотом. Ведь были же у него сомнения, были! Как мог недоношенный ребенок за две недели набрать целый килограмм веса? Да и весил он полноценно…

– Узнаешь. Но это уже не будет для тебя сюрпризом…

– Ты просто демон какой-то.

– Я всего лишь сказала тебе правду!

– А она тебе нужна, эта правда?

– Нужна… И ты мне очень нужен… Ну неужели ты не понял, что я не люблю Болека. И не любила никогда… Он хороший, он сильный, с ним интересно, но люблю-то я тебя… Твоя Дана тебя не любит, твоя Вика тебя обманывает, а я тебя люблю… Люблю и злюсь! – отчеканила она. – За то, что ты меня бросил, злюсь…

– Я тебя не бросал… Болек сказал, что спал с тобой, пока я служил… Как ты думаешь, я должен был тебя на руках после этого носить?

– Ты бы все равно меня бросил, даже если бы я не изменяла… А давай отомстим Болеку? Я изменила тебе с ним, а теперь я могу изменить ему с тобой. Как тебе такой вариант?

– Это не месть, это какой-то идиотизм…

– А я, выходит, идиотка?

– Нет.

Ефим понял вдруг, что боится обидеть Ларису… Он, конечно, узнает, не обманула ли она его насчет Вики и Максимки. Но ведь это может оказаться правдой. Возможно, Дана действительно принимает противозачаточные… Если это все не вранье, то Лариса – гений частного сыска. А может, она наняла кого-то, чтобы следить за ним, Даной и Викой. Но в любом случае ухо с ней нужно держать востро.

– Конечно же нет, – торжествующе улыбнулась она. – Просто я практичная женщина… И ты практичный человек. Дана держит тебя на голодном пайке, поэтому ты нашел себе любовницу. Вику ты не любишь, но пользуешься ею, потому что ты мужчина, потому что у тебя большое «хочу»… А я не люблю Болека, я хочу тебя. Я могла бы жить с ним, но встречаться с тобой. И ты живи с Даной, а спать будешь со мной. И тебе удобно, и мне…

– Болек сейчас где?

– В Черногольске… Я сейчас совсем одна…

– Тогда поехали к тебе.

– Вот и правильно, – ликующе улыбнулась Лариса. – Вику ты сбросишь за борт, останутся только Дана и я… Заметь, сначала она, а потом я. Пойми, меня устраивает такое положение вещей. Мы будем любовниками, больше мне ничего от тебя и не нужно… Только ко мне сейчас нельзя, там няня с дочерью…

– Ты не поняла, я хотел отвезти тебя домой. И вернуться к себе, – сухо сказал он.

– Это ты зря, – расстроилась она.

Но тут же сама себя взбодрила.

– Я понимаю, сначала ты должен убедиться в том, что я тебе говорила правду…

Она полезла в сумочку, достала пачку сигарет, оторвала от нее крышку и авторучкой нацарапала на ней номер своего мобильного телефона.

– Потом позвонишь мне…

Выждав немного, она пригрозила:

– Или я сама позвоню…

Сотовый телефон был дорогим удовольствием, но Ефим мог себе позволить такую роскошь и активно пользовался ею. Хорошо, если Лариса узнает номер мобильника и позвонит на него. Или сделает звонок в офис. Но не хотелось бы, чтобы у нее хватило ума позвонить к нему домой…

– Номер моего мобильника ты знаешь? – в растерянности спросил он.

– Ты очень высокого обо мне мнения, – невесело усмехнулась Лариса. – Но этого я не знаю. Хотя и могу узнать, поверь, это не так уж и сложно…

– Тогда записывай…

Она вынула из сумочки записную книжку, Ефиму это не понравилось. Мало ли что на уме у Болека, возьмет да проверит, что в блокноте у жены, увидит его имя… А кому нужны неприятности?

– Вырви листик и запиши, – сказал он.

Лист из книжки она вырвала, но не удержалась от сарказма:

– Все-таки боишься ты Болека… А конспирация – это хорошо. Значит, ты ко мне еще вернешься…

Она пошла к своей машине, оставив Ефима в полной растерянности. Он не знал, что ему делать дальше.

Глава 22

Моменты истины следовали один за другим. Сначала Ефим разоблачил Дану, поймав ее в ванной, где она принимала противозачаточные таблетки на ночь. Но с ней он смог объясниться. Она раскаялась в том, что обманывала его. Оказалось, она не готова была к тому, чтобы иметь детей, потому что сама еще как ребенок. Ее слезы растопили лед осуждения. Глядя на нее, Ефим и сам – в который уже раз – понял, что Дана действительно еще ребенок. Или еще не повзрослела для того, чтобы выйти из детского возраста, или не хотела выходить из него. Видно, так настрадалась от дикого отчима и вечно пьяной матери, что сейчас наслаждалась потерянным детством. Ефим ее любил и не мог не понять…