Быт худо-бедно они наладили, протоптали дорожку и в магазин, где они, увы, далеко не все могли себе позволить. Дана купила бутылку дешевого вина и макароны, которые заправила потом плавленым сырком. Это и был их праздничный ужин, тихое торжество по поводу начала новой жизни. Но прежде чем сесть за стол, им пришлось уложить спать закапризничавшего Сашеньку.
– Ты еле живой от усталости, – взглянула Дана на Ефима. – Может, ляжешь?
– Лягу. Потом. И с тобой… – задорно улыбнулся он.
– А сила будет? – игриво спросила она.
– Само собой, – кивнул Ефим в предвкушении вожделенного события.
Дана старалась следить за собой даже в условиях, близких к полевым, но это не очень хорошо у нее получалось. Она давно уже не была у парикмахера, косметикой почти не пользовалась, ногти местами сломанные. И фигура уже не та, что раньше. Хоть и слегка, но Дана все же располнела. Однако ее красота и женственность никуда не делись.
– Вино не пью, откуда сила? – улыбнулся Ефим. – Выпью вина, будет и сила…
На этот напиток он возлагал большие надежды. Хмель одолеет усталость, разгонит по жилам застоявшуюся кровь, которая взбодрит его мужское начало.
Штопора не было, взять неоткуда – ближайший жилой дом находился метрах в двухстах. Пришлось заталкивать пробку внутрь бутылки. Дана лишь мило улыбнулась, наблюдая за его потугами.
Вино ей не понравилось, и она поспешила сообщить об этом:
– Какая гадость!
– Это, конечно, не «Шато Марго»…
– Ничего, «Шато Марго» будет и «Шато Латур», – нежно улыбнулась она. – Я в тебя верю, мой дорогой…
Чувствовал себя Ефим, мягко говоря, неважно. Головные боли, тошнота, слабость. И душа ноет: ощущение такое, что не выбраться из жизненного тупика. Но если Дана в него верит, он горы свернет, чтобы оправдать ее надежды. Ему очень тяжело, но он знает себя, знает, на что способен.
– Ты верь. И действуй. А я буду тебе помогать. И Сашенька тоже… – как бы в шутку, но вместе с тем всерьез сказала Дана.
– Только на вас вся надежда…
Крепленое вино всколыхнуло и разогрело кровь.
– Кажется, нам уже пора, – подмигнув Дане, Ефим показал на дверь спальной комнатушки.
– Мне тоже так кажется…
От вина и волнения щеки у Даны покрылись красными пятнами. Глядя на нее, трудно было заподозрить ее в неприязненном отношении к сексу.
– Не знаю, что со мной происходит, но я тебя очень хочу, – сказала она, снимая с него рубаху.
– И я тебя, очень-очень…
Он повалил ее на кровать, распахнул полы халата, под которым уже ничего не было. И чуть не задохнулся от восторга, когда она впилась в его губы жарким поцелуем. Раньше с ней никогда такого не было…
– Хочу тебя, хочу…
Ефим страстно желал Дану. Душа требовала любви, ласки. Но вдруг оказалось, что его «хочу» было крепким только на словах.
А когда Дана засмеялась, он и вовсе перевернулся на спину, едва не свалившись с узкой и чересчур пружинистой кровати. И так закусил губу, что почувствовал вкус крови на языке.
– Ты чего? – спохватившись, встревоженно спросила она. – Ты обиделся?
– Нет.
– Обиделся… Ты, конечно, думал, что я смеюсь над тобой. Но я смеялась над собой… Теперь я понимаю, что чувствовал ты, когда не могла я!
– Теперь не могу я?! Ты это хотела сказать?.. Это не смешно.
– Да, конечно, – согласилась она.
– И обидно… Но это от усталости. Сама знаешь, в каком я состоянии…
– Уж кому об этом знать, как не мне… Ты полтора года пластом лежал, и ничего, не умерла без твоей любви… Давай спать…
Уснули они в обнимку. А утром Ефим ощутил тепло ее руки, оттого и проснулся. Дана была в бодром расположении духа и попыталась взбодрить Ефима. Ласкала она его неумело, но страстно, и Ефим должен был бы встать на дыбы, но, увы, ничего не получалось…
– Что-то я неважно себя чувствую, – пряча глаза, сказал он.
– Ты лежи, отдыхай, я все сама…
Она быстренько встала, покормила ребенка, прибралась в комнате, приготовила завтрак. А когда вернулась в спаленку, Ефим был уже на ногах.
– Говори, что делать.
– Дров для печки надо наколоть, за водой сходить…
Теперь она была в доме хозяйкой, она указывала, что делать. И если бы не фиаско в постели, Ефим бы только радовался такому перевоплощению…
Глава 26
Камешек на горной тропке предательски выскочил из-под ноги, лишив опоры, – Ефим едва сохранил равновесие. Упасть он не боялся, его пугало, что можно было остаться без воды. Он устоял, и настроение, несмотря на усталость, поднялось.