Мои грехи, моя расплата

– Но, в общем-то, вы правы, Виктор Яковлевич, – не смог не согласиться он.

– Прав. Потому что я знаю жизнь, потому и прав… В армии военного времени все по-другому, неисполнение приказа – трибунал и смерть. Что расстрел, что штрафная рота – как ни крути, смертный приговор… Считай, что у нас армия военного времени…

От его слов повеяло могильным холодом, и Ефим невольно поежился.

– Ты меня понимаешь? – жестко посмотрел на него Телегин.

– Кажется, да.

– Кажется бабе, когда «красные дни» не приходят… Что, страшно стало? Не хочешь под трибунал?

Тренер говорил едко и строго, и у Ефима мысли не возникло, что с ним шутят. Хотя, казалось бы, какой мог быть в спортзале трибунал?..

– Мое слово – закон, – продолжал Телегин. – За неисполнение – смертный приговор. Вот и скажи, готов ли ты к такому?

Ефим угнетенно молчал.

– Вот видишь, не все так просто, – разочарованно сказал тренер, медленно поднимаясь со своего места.

– Готов! – собравшись с духом, выпалил парень.

И Телегин снова сел на скамью, с мрачной иронией посмотрел на Ефима.

– Пойми, у нас очень серьезная организация. И у нас, как в армии, есть свои секреты. Еще в армии есть формы допуска к секретной работе, форма один, форма два, я знаю, что говорю. Первая форма выдается на десять лет, вторая – на пятнадцать, без права выезда за рубеж. У нас – особая форма, пожизненная и без права выхода за пределы нашей организации. Вход есть, а выхода нет… Вот и подумай, нужно тебе это или нет?

Тренер пристально смотрел на Ефима. И с ответом не торопил.

А он должен был дать ответ. Потому что хотел быть заодно и на равных со своими друзьями, которые, кстати сказать, не побоялись принять жесткие условия совсем не детской игры. Он хотел иметь такую же кожаную куртку, как у них, носить золотую цепь, ездить на «девятке». И еще ему нужен был такой вес в обществе, чтобы ради него Дана отказалась от своего Макара…

Ефим набрал в легкие воздуха, как будто собирался погрузиться в морскую пучину.

– Я все понял, – выдохнул он. – И я согласен.

Телегин улыбнулся, как Мефистофель в момент, когда прикладывал коготь к пергаменту, где только что кровью доктора Фауста был составлен дьявольский договор.

– Одного согласия мало. Поклянись, что согласен.

– Клянусь!

– Что ж, я согласен принять твою клятву, – поднимаясь со своего места, сказал он.

В дверях остановился и, не оборачиваясь, через плечо бросил:

– Да, и еще, у нас, как у волков, сильные загрызают слабых. Не будь слабаком, будь сильным, всегда держи себя в тонусе…

Немного подумав, он добавил:

– Это я о тренировках. Гуревич правильно понял мою политику, он занимается как черт. Но ты можешь его побить. Даю тебе для этого три месяца. Хочешь, ночами занимайся, но его побей…

После того, что было сказано раньше, эта установка показалась Ефиму чем-то сложным, но выполнимым, а потому совсем не страшным. Спортивная борьба – занятие благородное, но если бы только это ждало впереди! Он загрустил, подумав о том, что ему не миновать грязных боев без правил на ринге жизни…

Глава 4

Ночью людям полагается отдыхать, а боксом надо заниматься в дневное время. Так думал Ефим, нещадно избивая тяжелую грушу. Условия для тренировки аховые – крохотное помещение под склад, запах плесени, духота. Зато здесь ему никто не мешает.

– Вот, стою здесь, смотрю на тебя, и мне уже страшно, – голос Болека прозвучал неожиданно насмешливо.

– Бойся, если страшно.

Ефим еще несколько раз ударил по груше, чтобы Болек не подумал, будто застал его врасплох.

– Телегин – голова, а ты, извини, олух, – продолжал ерничать Гуревич. – Он тебя со мной стравить хочет, а ты этого не понимаешь. Принцип у него такой, разделяй и властвуй. Мы в одной команде, мы друзья, а он хочет, чтобы мы грызлись друг с другом. И чтобы стучали друг на друга…

– За это не бойся, стучать я не буду, – развернувшись к нему, сказал Ефим. – А то, что побить тебя хочу, так это нормально.

– Реванш за поражение? Ну-ну… Разогрелся?

– Как видишь.

– Тогда пошли. Джек зовет…

Джек встретил Ефима на пороге небольшого кафе, расположенного в самом центре барахолки. Это была своего рода штаб-квартира, откуда он смотрел за рынком и прилегающей к нему территорией. Ефим по-прежнему воспринимал его как друга, хотя уже вынужден был признать, что непринужденность в их отношениях осталась в прошлом. Джек был бригадиром в команде Телегина, и под его «командованием» числилось восемь бойцов, включая самого Ефима, которому приходилось безоговорочно подчиняться, иначе… Ефим старался не думать о смерти, но плохое предчувствие уже витало в воздухе, пока еще достаточно высоко, но уже над ним. Законы в команде суровые, и он уже слышал об исчезновении трех парней, которые в той или иной степени провинились перед Телегиным. Никто из его друзей-товарищей толком не знал об их судьбе, но все догадывались, что живыми их больше не увидеть…