Анжела повернулась ко мне с извиняющимся видом. Теперь понятно, почему она откладывала это до последнего и почему Бен нашел предлог увильнуть.
– Я думала, ты преувеличиваешь, – призналась я.
– Если бы. Ну что, не передумаешь?
– Ладно, давай уж, чего там. У меня целый день свободен.
Анжела поделила стопку пополам и положила адресную книжку матери на стол между нами. Какое-то время мы сосредоточенно работали, и в комнате слышалось только тихое шуршание ручек по бумаге.
– А чем сегодня занят Эдвард? – поинтересовалась Анжела через несколько минут.
Моя ручка с силой врезалась в конверт, который я надписывала.
– Эмметт приехал домой на выходные. Вроде бы они собирались пойти в поход.
– Ты говоришь так, будто не уверена, что они пойдут.
Я пожала плечами.
– Тебе повезло, что у Эдварда есть братья, с которыми он может ходить в походы. Не знаю, что бы я делала, если бы не Остин. С ним Бен может заниматься всеми этими мальчишескими штучками.
– Да уж, меня на природу как-то не тянет. И мне за ними в жизни не угнаться.
Анжела засмеялась.
– Я тоже предпочитаю сидеть дома.
На минуту она сосредоточилась на своей стопке конвертов. Я написала еще четыре адреса. С Анжелой никогда не возникает надобности заполнить молчание бессмысленной болтовней. Как и Чарли, она не считает паузы неловкими.
Однако, подобно Чарли, Анжела иногда слишком наблюдательна.
– У тебя все в порядке? – тихо спросила она. – Ты как будто нервничаешь.
Я смущенно улыбнулась.
– Что, так заметно?
– Да вообще-то не очень.
Скорее всего, Анжела врет, чтобы меня не расстраивать.
– Можешь не говорить, если не хочешь, – успокоила она. – А если тебе нужно выговориться, то я слушаю.
Я собиралась сказать: «Спасибо, не стоит». В конце концов, у меня слишком много секретов, которые я должна хранить. И я не могу обсуждать свои проблемы с обычными людьми: это будет нарушением правил.
И в то же время мне внезапно и необъяснимо захотелось именно этого: поговорить с обычной подружкой, пожаловаться на жизнь, как любой нормальный подросток. Эх, мне бы такие простые проблемы! К тому же хорошо бы пообщаться с кем-то, не имеющим отношения к этой заварушке между вампирами и оборотнями, чтобы взглянуть на вещи со стороны – непредвзято.
– Не буду лезть не в свое дело, – пообещала Анжела, с улыбкой склоняясь над конвертом.
– Да нет, – ответила я. – Ты права. Я и правда нервничаю. Это… из-за Эдварда.
– Что-то случилось?
С Анжелой легко разговаривать. Когда она задает такой вопрос, я уверена, что это не из нездорового любопытства и не в поисках сплетен, как сделала бы Джессика. Анжеле не безразлично, что я расстроена.
– Он на меня злится.
– Он? На тебя? Не может быть! – сказала она. – За что злится-то?
Я вздохнула:
– Помнишь Джейкоба Блэка?
– А!
– Да.
– Он ревнует, – сказала Анжела.
– Нет, не ревнует…
Мне следовало бы заткнуться. Такие вещи объяснить невозможно. Но мне все равно хотелось продолжать разговор. Я и не думала, что так соскучилась по нормальному человеческому общению.
– Эдвард думает, что Джейк… ну, типа плохо на меня влияет. Вроде как… опасен для меня. Ты ведь знаешь, как сильно я вляпалась несколько месяцев назад… Вообще-то это все такие глупости!
К моему удивлению, Анжела покачала головой.
– Ты чего? – спросила я.
– Белла, я видела, как на тебя смотрел Джейкоб Блэк. Могу поспорить, что на самом деле Эдвард ревнует.
– С Джейком у меня не такие отношения.
– У тебя-то, может, и не такие, а вот у Джейка…
Я нахмурилась.
– Джейк знает, как я к нему отношусь. Я ему все сказала.
– Белла, Эдвард всего лишь человек. И будет относиться к этому как любой другой парень на его месте.
Я поморщилась. На это сказать мне было нечего.
Анжела похлопала меня по руке.
– Ничего, пройдет со временем.
– Надеюсь. У Джейка сейчас трудный период. Я ему нужна.
– Ведь вы с Джейкобом в довольно близких отношениях?
– Как брат и сестра, – согласилась я.
– А Эдварду он не нравится… Нелегко это, наверное. Интересно, как бы Бен на такое отреагировал? – задумалась она.
Я слегка улыбнулась:
– Как и любой другой парень на его месте.
Анжела ухмыльнулась:
– Скорее всего!
Потом она сменила тему. Анжела не из тех, кто лезет в душу, и, похоже, почувствовала, что я не стану – не могу – продолжать разговор.