Отодвинув миску, Энн положила дневник на стол и долго смотрела на него, прежде чем открыть и найти запись.
Сначала ты должна сказать мне, почему выбрала меня в тот последний раз. Я помню каждое слово. Одна ошибка с твоей стороны – и дневник полетит в огонь.
— Так-так-так, – пробормотала Энн. – А она весьма осторожна. Хорошо!
Натан заглянул ей через плечо.
– Взгляни на почерк. – Энн ткнула пальцем в страницу. – С какой силой она давит на стилос. Наша Верна, похоже, очень сердита!
Энн снова посмотрела на запись. Она прекрасно понимала, что имела в виду Верна.
– Как она, должно быть, меня ненавидит, – прошептала Энн. Глаза ее наполнились слезами, и строчки расплылись.
– Ну и что? – Натан выпрямился. – Я тоже тебя ненавижу, но ты нисколько не переживаешь по этому поводу.
– Правда, Натан? Ты действительно меня ненавидишь?
Он только хмыкнул:
– Разве я не говорил тебе, что этот твой план – полное безумие?
– После завтрака еще ни разу.
– Так вот, считай, что я повторил – и это чистая правда, знаешь ли.
Энн поморгала, чтобы стряхнуть с ресниц слезы, и вновь перевела взгляд на дневник.
– Ты приложил немало усилий, Натан, чтобы сделать реальной нужную ветвь, потому что прекрасно понимал, что произойдет, если пророчество направится по другому пути. И тебе так же прекрасно известно, как легко неверно истолковать пророчество.
– Да кому будет польза, если тебя прихлопнут из-за твоего дурацкого плана? И меня с тобой заодно! Мне, между прочим, очень хочется дожить до моего тысячного дня рождения. А ты нас обоих угробишь!
Энн встала и ласково положила ладонь ему на плечо.
– Тогда ответь мне, что бы ты сделал на моем месте, Натан?
Пророчества тебе известны. И ты знаешь, что нам грозит. Ты сам меня предупредил об этом. Так скажи, что сделал бы ты на моем месте?
Волшебник долго смотрел на нее. Блеск в его глазах исчез. Широкой ладонью он накрыл ее руку.
– То же самое, Энн. То же самое. Это наш единственный шанс. Но мне от этого не легче – ведь я знаю, какой опасности ты подвергаешься.
– Я понимаю, Натан. Они здесь? В Эйдиндриле?
– Один – да, – спокойно ответил он, сжав ее пальцы. – Второй будет там к нашему приезду. Я видел это в пророчестве. – Он помолчал. – Энн, эпоха, в которую мы живем, очень – тесно связана с пророчествами. Войны притягивают их к себе как магнит. Ветвления идут во всех направлениях. И каждое должно быть истолковано абсолютно правильно. Если мы пойдем по ложному пути хотя бы в одном, то придем к катастрофе. Хуже того – кое-где есть пробелы, и я не знаю, что следует предпринять. Кроме того, необходимо и кое-каких других людей направить по верному пути, а мы никак не можем на них воздействовать.
Энн, не находя слов, лишь молча кивнула и снова уселась к столу. Натан взял второй стул, устроился рядом, отломил кусок хлеба и принялся жевать, наблюдая, как стилос бегает по бумаге.
Завтра ночью, когда взойдет луна, иди туда, где ты его нашла.
Закрыв журнал, Энн убрала его в потайной карман своего серого платья.
– Надеюсь, она достаточно сообразительна, чтобы оправдать твое доверие, – пробормотал с набитым ртом Натан.
– Мы учили ее так хорошо, как только могли, Натан. Мы услали ее из Дворца на двадцать лет, чтобы она научилась жить своим умом. Мы сделали все, что в наших силах. И теперь просто обязаны в нее верить. – Энн поцеловала палец, где многие годы носила перстень аббатисы. – Создатель, дай силы и ей!
Натан придвинул к себе миску с бараниной.
– Мне нужен меч, – заявил он.
– Ты волшебник, полностью владеющий своим даром, – выгнула бровь Энн. – Зачем, во имя Творения, тебе понадобился еще и меч?
Он посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
– Да затем, что с мечом у бедра я буду выглядеть еще сногсшибательнее!
Глава 29
– Пожалуйста... – прошептала Катрин. Ричард мягко коснулся ее щеки. Их глаза встретились, и он, как обычно, почувствовал невозможность первым отвести взгляд. Теплая женская рука у него на талии будила в нем почти непреодолимое желание. Он отчаянно пытался вызвать в памяти образ Кэлен, чтобы не поддаться порыву прижать Катрин к груди и не сказать «да». Все его тело стремилось к этому.
– Я устал, – солгал он. Спать ему хотелось меньше всего. – Сегодня был трудный день. Завтра, моя дорогая.
– Но я хочу...
Приложив палец к губам Катрин, он заставил ее замолчать. Ричард понимал, что, если она повторит эти слова, он пропал. Теплые губы ласкали его палец, и было практически невозможно устоять перед столь откровенно высказанным ею предложением. В голове у него царил туман, мысли путались, но Ричард все-таки ухитрился облечь в форму одну из них: