Золотая бабочка

– Элли, – начал он и закашлялся. В горле пересохло. Казалось, что она ждет чего-то, молча и пассивно, не делая попытки подтолкнуть его к этому. Решение оставалось за ним…

– Элли, что произошло сегодня?

Что за ерунда? Сейчас они совсем одни, и ничто не мешает ему говорить обо всем на свете. Почему же он продолжает строить из себя серьезного делового человека?

– Ничего.

Одно короткое слово. Элли смотрела прямо перед собой. Даниэлю стало неловко, он почувствовал себя чужим. Как найти подход к этому загадочному существу? Не проще ли махнуть рукой и заняться своими делами?

Но Даниэль знал, что теперь ему никуда не деться. И весь мир ограничен для него сейчас этой бетонной площадкой.

– Знаешь, когда я был маленьким и отец обижал меня, я всегда прятался от него в маленькой комнатке под лестницей, – внезапно сказал Даниэль.

Он откинулся назад, прислонился к стене и закрыл глаза. Горькие воспоминания детства нахлынули на него.

– У тебя были проблемы с отцом? Ты его боялся? – В голосе Элли прозвучало изумление.

– Безумно. Но не только это. Я восхищался им. И до сих пор восхищаюсь. Он потрясающе способный человек, очень многого добился. Но для семьи, настоящей семьи, этого было мало. Однако в шестнадцать лет я ушел из дома. Навсегда. С тех пор мы виделись раза два, не больше…

Элли затаила дыхание.

– А в чем дело? – осторожно спросила она.

– Не сошлись во взглядах, – усмехнулся Даниэль и открыл глаза.

Элли едва успела отвернуться. Ей совсем не хотелось, чтобы Даниэль изучал ее лицо. Слишком многое мог наблюдательный взгляд прочитать на нем…

– Майкл Хьюстон вычеркнул меня из своей жизни, я вычеркнул его из своей.

– Ты не скучаешь по нему?

– Сейчас нет…

Было так странно сидеть под самой крышей «Хьюстон Эдвертайзинг» и вспоминать прошлое, забыв обо всем, что происходит вокруг. Где-то жизнь била ключом, но на этой лестничной площадке время остановилось. Даниэль был готов сидеть так вечно…

– Элли, все действительно очень волновались, когда ты пропала, – тихо сказал Даниэль, видя, что она упорно молчит.

– Я не хотела, – ответила она, но голос ее предательски дрогнул.

Даниэль наклонился к ней и повернул ее к себе. Все лицо девушки было залито слезами.

– Элли, что с тобой?

Она молчала.

– Элли! – Даниэль прижал девушку к себе, пытаясь исцелить ее неведомое горе крепкими объятиями.

Это подействовало, Элли перестала всхлипывать и затихла у него на груди. Даниэль боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть ее.

Она словно маленький перепуганный зверек, подумалось ему. Прильнула на секунду и при любом неосторожном движении готова отпрянуть назад.

Но в то же время Даниэль не мог не чувствовать, что в его объятиях не заплаканный подросток, а взрослая привлекательная девушка. Хотя его мысли были заняты ее переживаниями, его тело бурно реагировало на близость Элли.

– Элли, что с тобой? – ласково повторил он, не в силах больше выносить это напряженное молчание.

– Ничего страшного, – ответила она и отодвинулась от Даниэля, как ему показалось, с сожалением. – Просто ты начал говорить про отца, и я вспомнила…

Элли закусила губу. Даниэль терпеливо ждал.

– Моего отца убили год назад, – вдруг выпалила она. – Он был моим лучшим другом.

– Я не знал…

Даниэль был потрясен. Все это время, когда она шутила, улыбалась, танцевала на балу, сочиняла стихи и рисовала забавные картинки, ее неотступно преследовало горе. Как я мог быть настолько слеп, чтобы не заметить этого…

– Мы зашли в один бар, где у него была назначена встреча, – заговорила Элли приглушенно. – Пьяные подонки, драка. Кто-то вытащил нож и…

Тут голос ее дрогнул. Повинуясь импульсу, Даниэль снова прижал ее к себе.

– Кровь, крики, и в центре этого хаоса он с ножом в груди…

Волна неведомого ранее чувства захлестнула Даниэля. Жалость переворачивала душу, рвала сердце на куски.

– Бедная девочка, – бормотал он, поглаживая пышные волосы Элли.

И девушка откликалась на его прикосновения. Она окончательно перестала всхлипывать, ее тело больше не вздрагивало в руках Даниэля, ее голова прижималась к его плечу… На некоторое время воцарилась тишина…

– Теперь ты понимаешь, почему мне показались странными твои отношения с отцом? – спросила Элли уже обычным голосом.

Она подняла голову, ее глаза оказались на уровне губ Даниэля. Несмотря на печальную тему их беседы, он почувствовал непреодолимое желание коснуться губами этого прелестного личика, так доверчиво обращенного к нему. Но он сдержал неблагоразумный порыв. Было бы кощунством воспользоваться ее уязвимостью. Ведь она смотрит на него сейчас как на старшего брата, друга, отца…