Маленькая интригантка

Ничего, успокаивала она себя, это подождет до завтра. Не буду портить ему сейчас радость.

И Луиза молчала всю дорогу, сосредоточенно глядя вперед. Дэн с упоением рассказывал ей о самых захватывающих минутах боя, употребляя порой настолько непонятные девушке слова, что общий смысл его речи терялся. Но Луиза не задавала ему никаких вопросов. Ей было приятно, что он делится с ней своими переживаниями. Это чувство было ей внове. Обычно Луиза Уорпол не прислушивалась ни к кому, кроме себя. Сейчас ее очень удивляло то, что ей интересна жизнь Дэна, его мысли и переживания.

Наверное, это и есть любовь, философски решила про себя девушка. Какое счастье, что я ее наконец нашла!

Луиза не спеша подходила к дому. Она вся светилась. Было уже очень поздно, но спать совершенно не хотелось. На губах девушки еще горели прощальные поцелуи Дэна, и Луиза предвкушала, как тихонько проберется в спальню и, зароясь в мягкую кровать, будет мечтать о нем.

Однако вопреки ее ожиданиям в холле горел свет. Луиза заметила его на подходе к дому. Девушка насторожилась. Обычно в это время дом сенатора Уорпола не освещался нигде. Неужели что-то случилось?

С неприятным чувством в душе девушка открыла дверь и шагнула внутрь. Предчувствия ее не обманули – в холле сидел сам сенатор и, по-видимому, с нетерпением ожидал дочь.

– Добрый вечер, – в растерянности произнесла Луиза, не зная, как объяснить присутствие отца здесь в такое время.

Неужели он тоже сейчас начнет разговор о Дэне, мелькнуло у нее в голове. Сговорились они все, что ли…

– Добрый вечер, дочка. Как дела? – Сенатор встал с дивана и подошел к Луизе.

Девушка впервые видела отца в такой растерянности. Было видно, что его что-то терзает, но он никак не решается заговорить об этом.

– Нормально, – настороженно ответила Луиза.

– А мне вот не спится, – пояснил сенатор свое присутствие в холле. – Решил тебя подождать.

Луиза кивнула головой, принимая объяснение отца, хотя оно показалось ей немного подозрительным. Но начинать разговор первой она не хотела.

– Вот и замечательно, – бодро сказала она. – А то мы с тобой так редко видимся. Ты все время работаешь…

– А ты все время развлекаешься, – откликнулся сенатор на шутливый упрек дочери.

– Неправда, – Луиза надула губки. – Сегодня я усердно занималась…

– Молодец.

Луиза видела, что хотя отец разговаривает с ней, на самом деле его мысли далеко.

– Что случилось, папа? – наконец не выдержала она. – Я же вижу, что ты не просто так меня дожидаешься…

Сенатор тяжело вздохнул. Он прошелся по холлу, заложив руки за спину. Луиза присела на диван и приготовилась слушать. Она отчаянно надеялась, что отец не сообщит ей сейчас ничего ужасного. Хотя вряд ли сенатор Уорпол стал бы беспокоить дочь по пустякам.

– У меня проблемы, Лу, – медленно произнес он через некоторое время. Девушку поразила тоска, прозвучавшая в его голосе.

Луиза молча ждала, что будет дальше. Она знала, что если уж отец решился поговорить начистоту, то ему не надо задавать лишние вопросы.

– Боюсь, что я попал в передрягу, детка. Ни Тони, ни мама пока ничего не знают. Сначала я хотел посоветоваться с тобой…

Луиза улыбнулась. Несмотря на печальный тон отца, она была очень польщена тем, что ей первой он решился сообщить плохие новости.

– Мне следовало вести себя осмотрительнее, – с горьким упреком произнес сенатор. – И не поддаваться на глупые провокации. В конце концов, я взрослый уважаемый человек…

– Папа, в чем дело? – не выдержала Луиза. Она была потрясена поведением отца.

Сенатор Уорпол отличался необыкновенной выдержкой. Взбалмошная Луиза порой жалела, что не унаследовала от него это замечательное качество. Он ни при каких обстоятельствах не терял бодрости духа, и девушка всегда знала, что отец поможет ей в любой ситуации. Было страшно видеть такого человека расстроенным и угнетенным.

– Боюсь, Лу, что очень скоро наша семья будет разорена и опозорена.

Если бы вдруг стены дома рухнули, Луиза и то была бы потрясена меньше. Слова отца оглушили ее. Девушка знала, что сенатор Уорпол не разбрасывается понапрасну высокими фразами. Если он сказал, что им грозит разорение, то так оно и есть.

– Но почему? – сорвался с губ девушки недоуменный возглас.

– Кто может объяснить человеческую глупость? – горько воскликнул сенатор.

– Расскажи мне подробнее, – потребовала Луиза, Она дошла уже до такой стадии нервного напряжения, что не могла больше сдерживаться.