Остров Пантеры

Это было последнее, что видела Виктория, покидая комнату. И картина эта, она знала, запечатлеется в ее памяти навсегда: ледяной взгляд Рорка и Александра Кемпбелл с победной улыбкой на лице.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Разве она не знала, что жизнь полна жестокости и несправедливости? Порой она преподносит такие сюрпризы, что опускаются руки и, кажется, это не переживешь. Но Виктория знала, что сможет выдержать, должна.

Эти мысли крутились в голове Виктории, пока вертолет уносил ее прочь с острова Пантеры, и потом, на борту самолета, во время полета в Чикаго.

Но хватит ли у нее сил? Ее жизнь разбита. Разве можно собрать осколки и склеить их? Она потеряла все: Рорка, Сюзанну, уважение к себе. Как пережить все это?..

Она вспомнила Рорка: его холодный взгляд, плотно сжатые губы. К горлу подступили рыдания. Она скрыла от него правду о себе, потому что боялась потерять его любовь, и вот теперь, несмотря на все ее усилия, все равно потеряла. Она никогда не сможет забыть то, как он смотрел на нее: сначала с болью, а потом с ненавистью в горящих глазах.

Рорк. Она вздохнула. Ох, Рорк, как я люблю тебя. Если бы только можно было изменить прошлое.

– Мисс? С вами все в порядке? Виктория подняла глаза. Стюардесса стояла в узком проходе, склонившись к ней с искренним участием.

– Да, - ответила она. - Все хорошо.

– Вы уверены? Если чувствуете слабость или что-то…

– Нет-нет. Со мной все в порядке.

Девушка заколебалась.

– Ну, если вам что-то понадобится…

– Я дам вам знать. Благодарю вас.

Виктория мельком взглянула на соседку, а стюардесса пошла дальше. Женщина настороженно наблюдала за ней, и Виктория постаралась успокаивающе улыбнуться ей. Но это, кажется, не сработало - та быстро открыла журнал и уткнулась в него носом.

Откинувшись в кресле, Виктория крепко сцепила руки на коленях. Все в порядке, говорила она себе, держись, все нормально. У тебя впереди еще долгий путь, потом долгая поездка на автобусе в Бродвелл, и, если ты не хочешь развалиться на куски, думай о чем-нибудь другом. Только не о Рорке. Не о нем. Если ты подумаешь о нем, ты пропала.

Доктор Рональд. Да, вот о ком нужно подумать. Имени этого негодяя было достаточно, чтобы сердце ее болезненно сжалось, но это была совсем не та боль, которую она ощущала в душе. Она мысленно проговаривала все, что скажет ему, все вопросы, которые собиралась задать, и поняла, что никогда не простит себе, не успокоится, если не встретится с ним. Это будет нелегко, ведь он ушел на пенсию и переехал куда-то вскоре после смерти ее матери. Но она найдет его. Она найдет его и выместит на нем свой гнев, свою боль. Он сделал с ней то, что не имел права делать, и это не сойдет ему с рук.

Аэропорт в Чикаго был заполнен толпами туристов, возвращающихся после зимних отпусков. Виктория слышала обрывки оживленных разговоров, когда шла к месту выдачи багажа.

– …прекрасно отдохнули.

– …никогда не видел таких великолепных пляжей.

– …чудесное местечко! И люди, и отель…

Ее попутчики на ходу делились впечатлениями от своего отпуска, проведенного на солнечных пляжах. Губы Виктории задрожали. Они вспоминали прошедшие дни, а ей хотелось забыть о них. Лучше не вспоминать о том, что произошло, иначе та жизнь, что ждет ее впереди, покажется уж слишком пустой и безрадостной.

А с другой стороны, как же не помнить? Она никогда не была так счастлива, как те несколько дней, и вот в один миг все потеряла. Ей никогда больше не держать Сьюзи на руках, не увидеть, как она растет, никогда не услышать больше ее смеха.

А Рорк? Как могла она не думать о Рорке? Его образ навсегда запечатлен в ее душе и сердце; она могла слышать его голос, видеть его лицо, чувствовать прикосновение его рук. Он стал частью ее.

И вот теперь он ненавидит ее. Ненавидит! Боже милостивый, неважно, что она сделала, она заслужила это! Было страшным мучением сознавать, что все кончено и она никогда больше не увидит его, но думать о том, что он поверил омерзительной лжи Александры, было еще мучительнее.

Рыдание сорвалось с ее губ. Парочка, стоящая поблизости в ожидании своего багажа, с недоумением взглянула на нее, потом друг на друга. Виктория повернулась и быстро прошла в другой конец транспортера, а когда показался ее единственный потрепанный чемодан (все вещи, купленные Рорком, она оставила на острове), она схватила его и поспешила к выходу.

Ее шатало от переутомления, когда уже в сумерках автобус остановился перед темным зданием почты в Бродвелле. Маленький городок, закутанный в снежную тишину поздней зимы, показался ей чужим после тепла и сияния острова Пантеры. Но это был все-таки ее дом, и никогда он не выглядел таким желанным, как сейчас. С чемоданом в руке, пряча лицо от колючего зимнего ветра, она с трудом побрела по пустым и замерзшим улицам к своему дому.