Лили и Лилиан

Конечно, никто об этом не догадывался. И никогда не догадается. Лилиан отлично видела, что ее хладнокровие ставит в тупик тех, кто желал бы посмеяться над ней. Она постоянно была начеку и мастерски отражала удары. Лишь в одной-двух группах она могла немного расслабиться.

Но, как ни странно, эта жизнь ей нравилась.

Нравился этот тихий захолустный городишко, где все знают друг друга по именам, ровные ряды аккуратно выкрашенных домиков, спокойный, размеренный ритм жизни. Нравилась Марбл Хэйвен с ее длинными, холодными коридорами и ободранными классами; нравилось учить детей, тормошить их, сбивать с толку, открывать для них и вместе с ними что-то новое. Нравился неподдельный энтузиазм Мэтью Гленфилда, неизвестно каким ветром занесенного в эту глушь. Нравился сам Мэтью – в конце концов, теплым осенним вечером она может быть откровенна хотя бы сама с собой! В этой школе Лилиан чувствовала себя действительно нужной. Тут было ее место.

Лилиан переложила тяжелый пакет с книгами из одной руки в другую и свернула в узкий переулок. Недавно она обнаружила более короткий путь до общежития и, хотя он пролегал через не самый благополучный район города, всегда пользовалась им теперь.

Каблучки Лилиан бодро цокали по тротуару.

Отсутствие прохожих не пугало девушку – она знала, что жители рано ложатся спать. Лилиан торопилась лишь потому, что хотела быстрее попасть домой и продолжить заниматься. Вот и нужный ей поворот направо – еще пара кварталов, и она окажется прямо перед входом в общежитие. Лилиан ускорила шаг и уже свернула на более широкую и безопасную улицу, как вдруг замерла на месте. Вечернюю тишину за ее спиной нарушили чьи-то сдавленные крики.

Всякая благоразумная женщина на месте Лилиан стремглав бросилась бы прочь от этого места, предоставив несчастному самому выпутываться из беды. Однако Лилиан поступила иначе. Она совершила нечто, достойное строгого порицания. Лилиан встала на цыпочки и крадучись, насколько ей позволяли туфли на каблуках, вернулась в тот переулок, из которого только что вышла. Осторожно выглянув из-за угла дома, она увидела в конце переулка троих парней, которые безжалостно избивали кого-то. Было уже довольно темно, но у Лилиан было на редкость острое зрение, и она с ужасом поняла, что жертвой хулиганов был не кто иной, как Джимми Кольен.

Джимми по-прежнему пытался досаждать ей на уроках, и у Лилиан не было причин питать к нему симпатию. Легко было предположить, что Джимми без труда обзаводится врагами и вне школьных стен. У парня была феноменальная способность находить неприятности на свою голову и бурно выяснять отношения даже с друзьями.

Но что-то мешало Лилиан спокойно продолжить свой путь. Она повидала немало драк в своей жизни и умела отличить простую потасовку из ряда тех, что постоянно вспыхивают между мальчишками, от более серьезной схватки. Эта троица действовала методично и безжалостно. Джимми отчаянно пытался защищаться, но что он мог поделать один против троих?

Лилиан порылась в сумочке, нашла там что-то, зажала этот предмет в кулаке. Потом поудобнее перехватила пакет с книгами, а сумочку кинула на землю, за небольшую металлическую урну, которая очень кстати оказалась рядом. Это заняло у нее не более минуты, и вскоре она зашагала по направлению к дерущимся. Девушка испытывала полузабытый уже боевой задор – голова необыкновенно ясна, все тело налито силой, а мускулы готовы к идеальному повиновению.

Лилиан намеренно производила как можно больше шума, но добилась лишь того, что один из парней мельком взглянул в ее сторону, когда она подошла ближе. Хрупкая девушка явно не представляла для них никакого интереса, и они не собирались отрываться от столь увлекательного занятия, как избиение Джимми Кольена.

Глаза Лилиан на секунду остановились на лице Джимми. Оно было залито кровью, нос безобразно распух, под глазом красовался багровый кровоподтек. Зато вторым, невредимым глазом Джимми с отчаянным вызовом смотрел на своих обидчиков. Лилиан было достаточно одного мгновения, чтобы понять, что этот мальчик просто так не сдается. Легкая усмешка искривила ее губы, когда она резко сказала:

– А ну немедленно отпустите его, гады!

Лилиан великолепно умела модулировать свой голос. Сейчас он был обжигающе грубым, повелевающим и презрительным. Все трое одновременно развернулись к ней, чтобы посмотреть, кто осмелился разговаривать с ними в таком тоне.