Долина Молчания

     —Я боялась, что ты не захочешь прикоснуться ко мне. — Она облегченно вздохнула. — Знаешь, Киан... ты должен знать, что я...

     Рука Мойры под его ладонью вздрогнула, глаза широко раскрылись.

     — Твое сердце бьется!

     — Однажды я сказал тебе, что если оно будет биться, то только ради тебя. Оно действительно бьется.

     — Оно бьется у меня под рукой, — прошептала Мойра. — Как это?

     —Дар богов в последние секунды перед Рождеством. Они вернули то, что было у меня отнято. — Киан извлек из-под рубашки серебряный крест, висевший у него не шее вместе с медальоном. — Перед тобой стоит человек, Мойра.

     — Человек, — прошептала она. — Ты живой…

     — Человек, который тебя любит. — Киан потянул ее к дверям и распахнул их, впустив внутрь солнце. Потом — он все еще не перестал удивляться этому — поднял лицо к небу и закрыл глаза, купаясь в солнечных лучах.

     Теперь Мойра уже не могла сдержать ни слез, ни рыданий.

     — Ты живой! Ты вернулся ко мне, и ты живой.

     — Перед тобой стоит человек, — повторил он. — Человек, который тебя любит. И этот человек спрашивает, согласна ли ты разделить с ним жизнь, этот бесценный подарок? Примешь ли ты меня таким, какой я есть, соединишь ли свою жизнь с моей? Гилл станет моим миром, потому что мой мир — это ты. Он войдет в мое сердце, как вошла в него ты. Если ты примешь меня.

     —Я была твоей с самой первой секунды и останусь ею до последней. Ты вернулся ко мне... — Мойра прижала одну ладонь к его сердцу, а другую — к своему. — Мое сердце ожило, и теперь оно бьется вместе с твоим.

     Она обняла Киана, и все, кто собрался во дворе и на лестнице, приветствовали их радостными криками. Под лучами зимнего солнца королева Гилла целовала любимого.

     —Они жили, — история, которую рассказывал старик, подходила к концу, — и любили друг друга. Круг шести стал еще крепче. От него, будто от камня, брошенного в воду, разошлись многочисленные круги. Долина, некогда погруженная в молчание, наполнилась музыкой летнего ветерка, теребящего стебли травы, мычанием коров, звуками волынок и флейт, детским смехом.

     Старик погладил по голове ребенка, вскарабкавшегося к нему на колени.

     —Гилл процветал под властью Мойры, королевы-воительницы, и ее рыцаря. Для них даже в темноте ночи всегда сиял свет.

     Так закончилась история мага, ведьмы, воина, ученого, вампира и того, кто умел менять облик.

     Он тихонько шлепнул малыша, сидевшего у него на коленях.

     —А теперь бегите, пока солнце еще не зашло.

     Дети зашумели, перебивая друг друга. Старик улыбнулся, услышав, как дети заспорили, кто из них будет волшебником, а кто королевой.

     Киан поднял руку — его чувства по-прежнему были острее, чем у других, — и накрыл ладонь Мойры, лежавшую на спинке его кресла.

     — Хороший рассказ.

     — Легко рассказывать, когда ты все это пережил.

     —Легко преувеличивать, — поправила она и обошла вокруг кресла. — Но почти все, о чем ты рассказал, — правда.

     —А разве правда не выглядит иногда странной и волшебной?

     Волосы Мойры были белыми, как снег. Улыбающееся лицо покрыто морщинами. Но оно стало еще красивее, чем прежде.

     — Прогуляйся со мной до наступления сумерек, — Она помогла ему встать и взяла под руку. — Ты готов к встрече?

     — Жду не дождусь — тогда ты хотя бы перестанешь беспокоиться.

     — Я так хочу их всех увидеть. Наш первый круг и тех, которым он дал жизнь. Мы ведь собираемся только раз в год — это так редко, даже если считать незапланированные короткие визиты. А твой рассказ опять все оживил в памяти, правда?

     — Да. Ты не жалеешь?

     — Я никогда не жалела ни о чем, что связано с тобой. Мы прожили прекрасную жизнь, Киан. Я знаю, что мы вступили в пору нашей зимы, но не чувствую холода.

     — А я чувствую — когда ночью ты греешься, прижимаясь ко мне.

     Рассмеявшись, она поцеловала его с любовью и нежностью, ничуть не ослабевшими за шестьдесят лет их брака.

     — Вот наше бессмертие, Мойра. — Киан указал на внуков и правнуков. — Наша вечность.

     Взявшись за руки, они гуляли под слабеющими лучами солнца. Он двигались медленно и размеренно, обошли все внутренние дворики и сады и очутились за воротами замка. Вслед неслись голоса резвящихся детей.

     Высоко в небе над башнями реяли три символа Гилла: кладдах, дракон и солнце — золото на белом.