Дабог

Предупредить ее… — билась в пораженном баллистическим шоком позитронном мозгу андроида единственная мысль. — Она ведь сейчас вернется…

Последнее, что он смог осознать, — были многочисленные пульсирующие надписи на внутреннем дисплее повреждений, одна из которых угрожающе росла, затмевая собой все…

«ПРОГРАММНЫЙ СБОЙ… ПОВРЕЖДЕНИЕ ПРОЦЕССОРА… ПОПЫТКА ПЕРЕЗАГРУЗКИ СИСТЕМЫ…»

…Тепловой контур дройда начал медленно бледнеть, будто тот таял, растворяясь в огне разбушевавшегося на опушке пожара.

«ЦЕЛЬ ПОРАЖЕНА» — лаконично высветил монитор.

Сейч позволил своей вспотевшей ладони отпустить пористую рукоять наводящего джойстика.

* * *

Ольга бежала, не разбирая дороги. Низкие ветки елей больно хлестали по рукам, которыми она инстинктивно защищала лицо.

Впереди разгорался огонь пожара.

Именно там, где был ее дом, ее жизнь, мать, отец, Степ…

От страха и горя хотелось орать в крик, но она лишь шумно дышала, стараясь унять колотящую тело дрожь.

Ужас, который исходил от мысли, что она в один момент может потерять ВСЕ, заслонял и чувства и разум.

Ощущение было такое, будто она сорвалась с обрыва и летит, не ведая дна, в черную пропасть, откуда уже нет и не может быть возврата…

* * *

Сергей заметил неладное, когда уже подходил к АХУМу.

Впереди внезапно сверкнула серия ослепительных вспышек, которую сопровождал оглушительный, едва ли сглаженный расстоянием грохот.

Что‑то страшное случилось в этот момент в усадьбе Полвиных.

Несколько секунд молодой офицер стоял, словно данный звук пригвоздил его к месту, а потом, опомнившись, побежал по знакомой тропинке к дому, небеса над которым вдруг осветились, озаренные новой серией вспышек.

Метров через пятьдесят, там, где тропинка превращалась в старую, порядком заросшую дорогу, он вдруг остановился.

Глаза Сергея расширились.

На небольшой полянке перед входом в АХУМ возвышалось несколько страшных, исполинских силуэтов.

Непонятные машины, высотой до десяти метров, согнув ступоходы, прятались среди деревьев, которые на их фоне казались просто порослью кустарника…

Сергей непроизвольно попятился, но в этот момент одна из машин вдруг выпрямилась с металлическим визгом сервомоторных приводов; ее торс резко развернулся в сторону Воронина, и чей‑то искаженный динамиками внешней аудиосистемы голос произнес:

— Стой где стоишь, щенок!

Сергей вдруг почувствовал, что не может бежать. Его ноги будто приросли к одному месту, стали ватными, дряблыми.

Противная, неподконтрольная дрожь мурашками скользнула по затылку, стянула кожу на скулах. холодком лизнула грудь…

Прямо в глаза Сергею смотрели два ствола.

Их зрачки казались чудовищными, огромными.

— Эй, лейтенант! — произнес в коммуникатор сержант Петч. — У меня гости. Какой‑то молокосос с мокрыми от страха штанами… Что? Хорошо, понял… Он у меня на мушке, не волнуйся.

* * *

Лес вокруг усадьбы не сгорел полностью. Огонь вылизал подлесок на опушке, покрыл копотью стволы сосен и обжег их нижние ветви. Прошедший накануне дождь, влага от которого еще держалась у земли, не дал огню перекинуться дальше.

Ольга выскочила на край дымящейся прогалины и застыла, пораженная открывшейся картиной в самое сердце.

Дом стоял всего в сотне метров от нее, тихий, темный, мертвый… Пробитая навылет входная дверь болталась на одной петле. Из окна гостиной еще сочился едкий дым, смешанный с паром, исходящим от струек воды, которые били из автоматических форсунок противопожарной системы.

Что‑то оборвалось у Ольги в груди, какая‑то струна души лопнула, оставив там сосущую пустоту. Чувство было ошеломляющим. Губы Ольги непроизвольно кривились, подбородок дрожал. Она не понимала, что случилось с родным домом. Кто пришел сюда, так грубо разворотив ее жизнь?

Об отце и матери она просто не могла думать.

Ей казалось, что пока она стоит, ничего страшного не произойдет, — все это сон, бред, — такого не могло случиться в их доброй, спокойной, размеренной реальности.

Но стоит сделать шаг вперед, нарушить зыбкое равновесие иллюзорности, и бред станет явью — страшной, непоправимой действительностью, от которой уже не отмахнешься, не убежишь, не спрячешься…

Ольга точно знала, что умрет, если перешагнет эту грань.