Дабог

Только бы не заметили… — метнулась в голове сиротливая, отчаянная мысль.

Внезапно в тишине громко заскрипели жалкие остатки входной двери дома.

— …Ничем не смог ей помочь… — раздался незнакомый мужской голос. Я думал, что Делакруа просто бросила управление роботом, когда поняла, что застрелила сержанта, но на самом деле он тоже успел нажать спуск… — На крыльце щелкнула зажигалка, выхватив трепетным огоньком чужое, незнакомое лицо. — Страшно подумать… — произнес незнакомец, глубоко затянувшись. Всего одно попадание, одна дырочка, даже системы управления не нарушены, а человек мертв… Земные конструкторы навесили на машины слишком мощное импульсное оружие, а с броней промахнулись…

— Выходит, они застрелили друг друга? — услышал Сергей и с ужасом узнал голос Ольги Полви‑ной. Его словно кипятком обдало внутри.

— Выходит, так… Оба целились в «Беркут», а он присел. Странная машина… — Огонек сигареты очертил в темноте полукруг, указав на одного из застывших роботов.

В этот миг нервы Сергея не выдержали. Нога, застывшая на педали газа, чуть дрогнула, и его инкогнито было внезапно раскрыто шелестящим звуком увеличившего обороты двигателя машины.

На крыльце моментально вспыхнул, развернувшись в его сторону, ослепительный фонарь.

— Сережа?! — раздался изумленный возглас Ольги.

* * *

Трепетное пламя свечи возникло в черном провале выбитого окна. Задрожав, облизнуло воздух, на миг высветив бледное лицо Ольги Полвиной, затем сместилось, двигая желтое, неровное пятно света в глубине комнаты, и остановилось, притихло, озаряя колеблющимся светом круглый обеденный стол, за которым, искоса, исподлобья поглядывая в сторону окна, сидел молодой мужчина в порванной и испачканной грязью офицерской форме.

Сергей Воронин (это был он) потрогал набрякший под глазом синяк, болезненно поморщился и вдруг резко, но негромко спросил, обращаясь к Ольге, которая как раз ставила в центр стола зажженную свечу:

— Почему он здесь, с тобой?

Сергей имел в виду Рощина, который стоял около темного проема окна, разминая в пальцах неприкуренную сигарету.

Ольга укоризненно посмотрела на Воронина:

— Сережа, он спас мне жизнь, — спокойно ответила она, едва сдержавшись, чтобы не добавить: а где был ты и откуда вывернулся так вовремя?

— Оля, он захватчик, чужак, один из тех, кто вторгся на Кассию! яростным шепотом произнес Сергей.

Ольга посмотрела на искаженное откровенной злобой лицо Сергея, совершенно не узнавая этих черт. Ей столько пришлось пережить за последние несколько часов, что праведное негодование Воронина как‑то не находило отклика в душе. Перед глазами еще плавали яркие, звенящие, оглушающие фрагменты короткого и яростного боя, ужас гибели еще стыл в груди, и Ольга не нашлась, что ответить. Все ее существо продолжало дрожать…

— Захватчик, говоришь? — Рощин, который неподвижно стоял у дальнего окна огромной гостиной и, казалось, не должен был слышать их тихого разговора, вдруг обернулся. Щелчок зажигалки на мгновенье высветил из сумрака его осунувшееся лицо. Огонек сигареты очертил полукруг и вдруг поплыл во тьме, приближаясь к Сергею.

Воронин вскочил, опрокинув стул. В колеблющемся свете свечи холодно блеснул ствол автоматического пистолета.

— Не подходи, ублюдок!

Огонек сигареты продолжал плыть, надвигаясь из сумеречной глубины гостиной.

Сергей дрожал всем телом. Он опять боялся, страх двигал им, заставляя попятиться, оступиться… Взмахнув свободной рукой, он удержал равновесие и машинально, судорожно сдавил курок.

Выстрел раскроил тьму короткой оглушительной вспышкой.

Пуля ударила в стену, выбив дыру в штукатурке, и противно взвизгнула в рикошет.

Ольга не успела даже вскрикнуть — все произошло слишком быстро. Одновременно с выстрелом она увидела распластавшуюся в прыжке тень, изумленное, перекошенное лицо Сергея, услышала его хрип, когда голова Рощина ударила того в живот, и Воронин, согнувшись, повалился на пол, судорожно и безуспешно пытаясь вдохнуть…

Андрей подобрал отлетевший в сторону пистолет, посмотрел на него, покачал головой, поставил на предохранитель и сунул в карман.

— Я был захватчиком, — спокойно произнес он, садясь на второй стул. — Я уже говорил Ольге и повторяю тебе: у меня нет родины. — В голосе Андрея просквозила горечь. — И я совсем не убежден, что поступил правильно, встав на сторону таких, как ты…