Свежесть твоих губ

– Дэвид, это сумасшедшая идея. Ты не можешь рассчитывать, что…

Он наклонил голову и поцеловал ее. Соприкоснулись лишь их губы, но Стефани почувствовала, как что-то теплое и прекрасное шевельнулось и расправило свои крылья в тайниках ее сердца.

Он поднял голову, глядя ей прямо в глаза.

– Скажи, что ты сделаешь это! – хрипло воскликнул он и, затаив дыхание, ждал ответа, пока наконец она не шепнула, что согласна.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

По сравнению с домом Шератонов «Севен оукс» выглядел самозванцем.

Перед ними возвышалась нечто среднее между Букингемским дворцом и Тадж-Махалом!

– Уверена, что дальше этого порога не ступала нога человека в сапогах, измазанных навозом, – пробормотала Стефани, когда Дэвид достал их вещи из багажника своего «порше».

Дэвид широко улыбнулся.

– Ты права. Если здесь и есть деревенский дух, то только в изложении Мими. Она говорит всем, кто впервые приезжает сюда, что требовала от своего архитектора и дизайнера, чтобы дом был выдержан в деревенском стиле.

Стефани засмеялась:

– Серьезно?

– Черт возьми, может быть, она и права… если вспомнить вирджинские фермерские дома семнадцатого столетия с их позолоченными водопроводными кранами, столовыми на пятьдесят персон и вышколенными слугами… Вон идет один из них.

Стефани обернулась и увидела молодого человека в белой куртке и темных брюках, который торопливо направлялся к ним.

– Добро пожаловать в имение Шератонов, мадам. Позвольте помочь вам с багажом, сэр.

– Спасибо, – сказал Дэвид, – но я могу справиться и сам.

– Уверен, сэр, но…

– Джеймс, – сказал Дэвид. – Вас ведь зовут, Джеймс, не так ли? По-моему, мы точно так же препирались и во время моего прошлого приезда сюда. – Дэвид улыбнулся и потрепал парнишку по плечу. – Дело в том, – доверительно сказал он, – что в вашем возрасте я сам прислуживал другим людям.

Джеймс недоверчиво уставился на него:

– Вы, сэр?

– Я. И когда накопил достаточно денег, то дал себе зарок, что никогда в жизни не допущу, чтобы кто-то прислуживал мне. Ты можешь это понять, Джимми?

На секунду в парне появилось что-то совсем мальчишеское.

– Конечно… сэр.

Дэвид улыбнулся и протянул ему руку с банкнотой.

– Рад, что мы поняли друг друга, сынок.

Глаза Джимми округлились.

– Да, сэр. Надеюсь, вы проведете очень приятный уикенд. Вы оба, вы и ваша дама.

Стефани, которая, улыбаясь, следила за ними, неожиданно нахмурилась.

– Я не…

– Уверен, что так и будет. – Дэвид взял ее за руку. – Правда, Скарлетт?

– Да. – Она сдержанно кивнула.

Дэвид улыбнулся.

– Еще увидимся, Джимми, – сказал он и направился к дому, крепко держа Стефани за руку.

Пройдя немного, Дэвид остановился, опустил чемоданы и повернул Стефани лицом к себе.

– Давай договоримся о правилах игры прямо сейчас, Скарлетт. Ты согласилась играть роль женщины, на которой я собираюсь жениться.

– Я понимаю. – Она сердито взглянула на него. – Но это не значит… Мне просто не понравилось, как он это сказал. Если бы я была твоей… твоей…

– Моей чем?

– Не знаю.

Она действительно не знала. Что такого ужасного сказал парнишка?

– Он сказал это так, как будто мы любовники, – констатировал Дэвид.

Стефани вспыхнула.

– По-моему, да. А мы так не договаривались.

– Да мы уже, черт возьми, на пороге двадцать первого века, Скарлетт, и оба – взрослые люди. Если бы мы на самом деле собирались пожениться, то уж точно стали бы любовниками…

– Дэвид! Ау! Дэвид, я здесь!

Дэвид обернулся. Стефани тоже. На крыльце стояла женщина. Ее рыжеватые, нарочито растрепанные волосы покрыты лаком, макияж безупречен, а улыбка ослепительна.

– Мими, – сказал Дэвид тихо и помахал рукой.

– Дорогуша, иди скорей, чтобы я могла с тобой как следует поздороваться!

Стефани скривила губы.

– «Дорогуша»?

– Угу, – процедил Дэвид сквозь зубы. – И если ты считаешь, что от мисс Америки мы с тобой сможем отделаться, оставаясь добродетельными, то заблуждаешься.

– Я не собираюсь спать с тобой, – поспешно сказала Стефани.

От его улыбки ее обдало жаром.

– Дэвид? – Мими ткнула коралловым ногтем в их сторону. – Хочешь заставить меня спуститься к вам? – Она засмеялась, откинув голову, но ни один волосок на ее голове не колыхнулся. – Тебе известно, что солнце делает с моей кожей, дорогуша.

Стефани подняла бровь: