Хрупкая, изящная аристократка Миранда Шелтон выросла в тихом женском...
А потом к нашему столу подваливают двое режиссеров, которые вот-вот станут известными, а то и культовыми, и мне приходится сделать над собой усилие, чтобы не заговорить с ними первым, тогда как Наташа просто здоровается с ними глазами. Несколько девиц, чьих имен я не помню, посылают мне воздушные поцелуи, на которые я вынужден не отвечать. К режиссерам прилипают еще какие-то парни, и вокруг нашего стола завязывается светское жужжалово, в котором каждый почему-то пытается вовлечь меня в дискуссию о фильме «Россия 88», которого я не видел и, скорее всего, не увижу, но так как он, по слухам, запрещен к показу, я делаю многозначительные глаза и пару раз говорю что-то типа «респект» и «исключительный монтаж», тогда как Наташа просто отворачивается к окну, за которым проезжает грузовик с надписью «Сантехника» во весь борт. И в кафе нестерпимо душно, а на заднем плане играют Little Boots, Wild Beasts, Muse, и Arctic Monkeys, а меня все это уже порядком раздражает, потому что мое свидание никак по-настоящему не начнется. Наконец, когда режиссеры уходят и нам приносят заказ, Наташа убирает телефон в сумочку и произносит:
– Да, ты популярен. Целыми днями тут сидишь?
– Что-то подсказывает мне, что ты тоже не проводишь ночи за проверкой тетрадей, – самодовольно отвечаю я.
– Это правда, – кивает она. – Кстати, а почему именно белые розы?
– Не знаю. – Я пожимаю плечами. – Наверное потому, что обычно я никому не дарю цветов. Намеренно.
– По сценарию я должна пасть без чувств?
– Откуда у тебя этот сценарий? Я его даже редактору еще не показывал. – Я закрываюсь руками.
– Тебя раздражает, когда что-то идет не плану, правда, Андрюша? – «Андрюша» она произносит так, будто в нем двадцать «ю».
– Равно как и тебя. – Я прихлебываю виски. – Именно поэтому мы сегодня вместе, да?
– Мы сегодня не «вместе», мы ужинаем. – Она очаровательно улыбается.
– Я хочу тебя поцеловать, – делаю попытку приблизиться к ней губами.
– Ты смутишь своих поклонниц за соседним столиком, – уклоняется она.
– Бог с тобой, я даже их имен не помню.
– В этом-то и проблема. – Она делает большой глоток вина, а я ощущаю нарастающее беспокойство. – В этом-то и проблема.
– Это не поклонницы, им просто нравится мое шоу.
– Знаешь, – достает она сигарету, – я вчера его впервые посмотрела.
– И как? – Я вытаскиваю сигарету из пачки, готовясь принять тонну критики вперемежку с двумя стаканами комплиментов. Собственно, именно из-за них этот вопрос и задавался.
– Никак. Посредственно. – Мы одновременно даем друг другу прикурить. – Зачем ты вообще это делаешь?
– Каждый из нас находится в плену обстоятельств, – бросаю я, стараясь не показать, насколько она меня разозлила.
– Ты кормящая мать? – Она глубоко затягивается.
– А ты собираешься стать «Учителем года»?
– Нет, – она мотает головой, – просто мне кажется, то, чем я занимаюсь, небесполезно.
– Знаешь, мне тоже так кажется. – Я заказываю себе виски. – Еще вина?
– Но это, в общем, бесполезно, – кивает она.
– Я зарабатываю на жизнь. – Я выпускаю вверх кольцо дыма. – И многим это нравится.
– Единственное, что я вынесла после просмотра твоей передачи, – ты очень хочешь быть похожим на Рассела Бренда и Ларри Кинга одновременно. – Она широко улыбается и допивает вино. – Ну и еще пара подъебок органов власти была ничего. Честно.
– И что в этом плохого? – злюсь я.
– Я разве сказала, что это плохо? Я сказала «никак». – Она открывает меню. – Если цель программы показать, что ты в курсе актуальных трендов западного телевидения и тебе прощают «пограничные» шутки на эзоповом языке, у тебя это блестяще получилось. Не злись.
– Не стыдно подражать. Стыдно бояться подражать. – Я медленно разрезаю кусок курицы. – Я это называю «все было вполне либеральненько».
– Мой отец называет это «краткосрочной лицензией на публичную шутку».
– Лучше уж так, чем как все. – Я отправляю в рот кусок курицы. – Такими темпами мы изменим формат вещания. Всем будет только интересней.
– Такими темпами ты рискуешь прослыть гей-иконой, у которой в туалете вместо «Dazed & Confused» лежит журнал «Власть».
– Эти девушки так не думают, – указываю я вилкой на соседний столик.
– Тебе важно их мнение?
– Так же, как и тебе, иначе бы ты не носила сумку Martin Margiela.