Голос из прошлого

На мраморном круглом столе под изгибом лестницы стояла ваза с только что расцветшими лилиями. У них был удивительно сильный аромат. Все было на своих, однажды и навсегда определенных местах. И вот теперь она вторглась в этот постоянный, со своими давно установленными законами мир.

В тот самый момент, когда она вступила в холл, на верху лестницы появилась Маргарет.

– Кинкейд. – Голос был резок и полон желчи. Она ухватилась за перила, чтобы не было видно, как дрожат ее руки. – Я хотела бы с тобой поговорить.

– Да, разумеется. – Он узнал Этот тон, увидел позу матери и не счел нужным вежливо улыбнуться. – Я провожу Тори в гостиную. Ты не хочешь к нам присоединиться?

– Я предпочту говорить с тобой с глазу на глаз. Пожалуйста, поднимись наверх. – И она повернулась было, чтобы уйти, уверенная, что сын сразу последует за ней.

– Боюсь, тебе придется подождать, – откликнулся он, – у меня гостья.

Маргарет остановилась как от удара хлыста и успела увидеть, как Кейд подвел Тори к гостиной.

– Кейд, не надо. Это бессмысленно, – вмешалась Тори.

– Да нет, все это исполнено высочайшего смысла. У Лайлы, конечно, найдется для нас чай со льдом или охлажденная минеральная вода.

– Мне ничего не нужно. И не используй меня как оружие в единоборстве с матерью.

– Любимая, – и он поцеловал Тори в лоб, – я тебя не использую.

– Как ты смеешь?!

На пороге гостиной стояла бледная Маргарет. Глаза у нее гневно сверкали.

– Как смеешь ты бросать мне вызов с помощью этой женщины? Я, кажется, совершенно ясно высказала свое пожелание. Я не потерплю ее присутствия в своем доме.

– А я, может быть, не ясно выразил свои мысли, – и Кейд положил руку на плечо Тори. – Тори пришла со мной, и она здесь желанная гостья.

– Что ж, если ты желаешь вести разговор в ее присутствии, мне незачем заботиться о соблюдении необходимых приличий.

Маргарет вошла. Она была одета с удивительным изяществом. Само совершенство.

– Ты можешь спать с кем тебе заблагорассудится, но ты не смеешь приводить ее под крышу моего дома.

– Осторожнее, матушка. – Голос Кейда стал обманчиво, опасно мягок. – Ты говоришь о женщине, на которой я собираюсь жениться.

Маргарет попятилась к двери. Теперь лицо ее вспыхнуло.

– Ты что же, совсем ума лишился?

– А мне твое одобрение не требуется. Мне очень жаль, что мой выбор тебе не нравится, но тебе придется с этим примириться.

– Кейд, твоя мать предпочла бы говорить с тобой наедине, – подала голос Тори.

– Не вмешивайся! – прикрикнула Маргарет. – Если ты будешь упрямиться, если не удалишь эту женщину, ты рискуешь потерять «Прекрасные грезы».

Я использую все свое влияние, чтобы уговорить совет директоров лишить тебя места председателя.

– Можешь попробовать, – согласился Кейд снисходительно, – но у тебя не получится. Я буду сражаться, я буду мешать тебе на каждом шагу. Преимущество на моей стороне. И даже если тебе удастся подорвать мое влияние на фабрике, до поместья тебе не добраться.

– Так вот какова твоя благодарность? И все это по ее милости. – И Маргарет ринулась вперед, так что Кейд едва успел встать между нею и Тори.

– Ой, какая у нас замечательная вечеринка, – и в гостиную впорхнула вместе с Королевой Фэйф. – Привет, Тори! Какая ты сегодня хорошенькая. Как насчет капельки вина?

– Прекрасная мысль, Фэйф. Налей Тори немного. – Кейд повернулся к матери. – Не вмешивайся в мою жизнь.

– Ты предаешь честь семьи и память твоей сестры.

– Нет, это ты так поступаешь. Это бесчестно винить одного ребенка в смерти другого. Впрочем, говорить с тобой бесполезно. Ты никогда не знала, чем живут твои дети.

– Как ты смеешь мне это говорить?

– Я не могу противиться тому образу жизни, который ты для себя избрала в последние восемнадцать лет. Это дело твое. Но у нас с Фэйф есть право жить так, как мы хотим. И свою жизнь я собираюсь провести с Тори.

– Что ж, примите мои поздравления, – и Фэйф подняла бокал, который только что наполнила, и осушила его. – Наверное, надо бы выпить шампанского по этому случаю, но это еще успеется. Я рада поздравить тебя, Тори, с вступлением в наше дружное семейство.

– Замолчи, – прошипела Маргарет, но ее дочь лишь передернула плечиком. – Ты думаешь, я не знаю, зачем ты это делаешь? – спросила она Кейда. – Назло мне. Чтобы наказать меня за воображаемые провинности. Но я твоя мать и делала все, что в моих силах, ради тебя со дня твоего рождения.