Апельсин–желание

В свою комнату он вернулся уставшим и разбитым. Мысли путались. Завтра предстояла встреча со Светкой, которой он ждал семь долгих лет. Макс вдруг поймал себя на мысли, что никак не может вспомнить ее глаза, волосы, улыбку – лицо Светланы размылось, поблекло в памяти, растворилось в совсем другом образе – образе девушки, сошедшей со странички модных журналов 30-х годов прошлого века.

– Какого хрена! – взвыл Макс и положил на голову подушку, стукнув по кровати кулаком. Только с ним может такое случиться. Только он может влюбиться в девушку, которая скоро умрет. Идиот!

– Максим…

Кто-то осторожно тронул его за плечо. Троянцев сбросил подушку и резко поднялся. На его постели сидела Даша, глаза ее лихорадочно блестели.

– Максим, прости меня, пожалуйста. Я очень виновата. Я, как улитка, спрятала голову в ракушку. Я испугалась. Все из-за того, что я не умею принимать решения, всего боюсь, не знаю, как себя вести, что делать, как жить. Я все делаю неправильно. А теперь хочу все исправить. Завтра ты будешь свободен.

– Даша, о чем ты говоришь? Что ты исправишь? – Он взял ее за плечи и заглянул в глаза.

– Я решила честно рассказать следователю о произошедшем. Напишу заявление и сознаюсь, тогда все встанет на свои места. Папа от тебя отвяжется, и не надо будет на мне жениться. Я же знаю, что он вынудил тебя согласиться на брак со мной, а это неправильно. Так быть не должно. Папа позлится немножко на меня, а потом успокоится, объяснит всем в офисе, что наша с тобой свадьба – недоразумение. С тобой, слава богу, все в порядке. Меня не могут осудить, ничего мне не будет, а ты станешь свободным. – Даша счастливо улыбнулась.

– А об отце ты подумала, кукла избалованная? – заорал Макс, тряхнув Дарью за плечи. – Ты подумала, сколько проблем и головной боли у него будет, если ты напишешь свое заявление? Выбрось дурь из башки и делай то, что советует тебе отец.

– Ты просто трясешься за свое новое место, жалкий трус! – закричала Даша. – Ты трус! Да, трус! Любишь другую девушку, но готов продать свою жизнь за несколько целковых!

– Дура! – отшвырнул ее от себя Макс.

Даша скатилась с кровати на пол и зарыдала, закусив нижнюю губу. Троянцев рухнул перед ней на колени.

– Прости меня… Тебе больно? Ты ушиблась? Прости меня. Ради бога, прости… Да, я трус. Я жалкий трус, потому что… Потому что смертельно боюсь тебя потерять. Не вышвыривай меня из своей жизни.

Даша уткнулась ему в грудь, просунула руки под мышки, обняла.

– Ты не понимаешь, – взволнованно зашептала она, – все гораздо сложнее. Я хочу быть с тобой, но это невозможно. У меня был роман с художником, и я…

– Плевать мне на твоего художника!

Макс сорвал с шеи воротник и отшвырнул в сторону, взял ее лицо в ладони, осыпал поцелуями щеки, глаза, нос, лоб.

– У тебя голова не отвалится? – тая от поцелуев, сквозь слезы улыбнулась Даша и нежно провела тоненькими пальчиками по его волосам.

– Она уже давно отвалилась… когда я познакомился с тобой…

Глава 12. Ключи без замка

Частная клиника, где находился на лечении Гайворонский-старший, располагалась на окраине Москвы и мало походила на медицинское учреждение, скорее – на камерный санаторий для обеспеченных людей. В уютном дворике, огороженном аккуратным белокаменным забором, среди античных статуй, ухоженных дорожек и кустов, лавочек, с коваными спинками и стриженых туй вовсю цвела весна, распускаясь на причесанных сочных газонах бутонами бархатных тюльпанов, нарциссов и крокусов. За территорией следили безупречно.

Наслаждаясь буйством красок, созданных умелой рукой ландшафтного дизайнера, Зотова неторопливо прогулялась по главной аллее к небольшому белому особнячку, украшенному лепниной, вошла в стеклянные двери и – ощутила дискомфорт. Несмотря на внешний уют, теплые краски интерьера и море живых цветов, на душе повисла серым облаком тяжесть. В какой цвет ни окрашивай стены, больница она и есть больница, и пахнет в ней вовсе не фиалками, а грустным отчаяньем.

Улыбчивая медсестричка проводила Зотову к нужной палате. Из-за двери отчетливо слышались вскрикивания и бормотание, но сестра, словно глухая, не обращала на странные звуки внимания.

– Ему плохо? – спросила Елена Петровна.

– Георгий Сергеевич просто спит. Днем он почти всегда дремлет.

– Почему он стонет?

– Расстройство поведения во сне. Эти симптомы присущи почти трети больных с БП. Потеря нормальной мышечной атонии во время REM-фазы сна, что приводит к физическому переживанию больными собственных сновидений, часто очень живых и неприятных. Стараемся смягчать это состояние в меру наших сил, – деловито объяснила сестричка, выдав явно заученный текст из какого-то медицинского учебника.