Жизнь под чужим солнцем

Бац! Надувной мяч стукнул ее по лбу. Даша вскочила с лежака и увидела загорелого парня со светлым ежиком волос на голове, вперевалку подходящего к ней.

— Не убили? — лениво протянул он, наклоняясь за мячом. — Заигрались в волейбол, а тут вы валяетесь.

Вместе с утренним поведением Алины это было чересчур даже для Даши.

— Вы так прощенья просите? — со злостью в голосе отозвалась она. — Проваливайте отсюда вместе со своим мячом.

— Эй, а зачем так грубо? — поинтересовался волейболист.

— Так, что здесь происходит? — раздался голос Алины, которая возвращалась от бара с двумя стаканами сока. — Ага, понятно. Молодой человек, если вы не хотите неприятностей, играйте подальше отсюда. Даш, я тебе взяла яблочный, абрикосового не было. — Алина протянула Даше стакан, в котором плескалось маленькое золотистое море.

— Ага, значит, вы — Даша. — Волейболист нисколько не смутился. — А я — Николай, для вас просто Коля. А вас, девушка, как зовут? — повернулся он к Алине.

— Послушайте, просто Коля. — Алина поставила сок около лежака и начала доставать из сумки крем от загара. — Я понимаю, что ваша задача — развлекать туристов, но мы в ваших услугах не нуждаемся. Я понятно выражаюсь?

— Зря вы так, девушка. — Николай заинтересованно смотрел на Алину. — Может, мои услуги вам еще очень даже пригодятся. Если передумаете и захотите общения — я буду или на площадке, или около первого бассейна. Надеюсь, до скорой встречи! — Парень зачем-то отряхнул мяч от песка и побежал обратно к площадке.

— Алина, как ты определила, что «просто Коля» развлекает туристов? — спросила удивленная Даша. — Я подумала, что он обычный отдыхающий.

— Да по нему сразу видно, что аниматор, — пожала плечами Алина, сосредоточенно втирая крем в безупречной формы ноги. — Во-первых, загар слишком сильный для туриста, за десять дней не успеть так загореть. Да и за две недели тоже. Во-вторых, отдыхающие так не разговаривают. Я даже не могу тебе объяснить, в чем разница, просто я ее чувствую.

Даша понимала: в чем в чем, а вот в чутье Алине нельзя отказать. За время совместного выбора тура и относительно недолгого перелета она убедилась в этом. Алина почти безошибочно определяла род занятий мужчин, которые заговаривали с ними, с лету могла сказать, кто москвич, а кто нет, у кого есть семья, а кто находится «в свободном поиске».

— А почему ты его так… — Даша замялась, — отшила? В конце концов, он ведь мне попал мячом по голове, а не тебе.

— Даша, ты такая наивная девочка! Он из обслуживающего персонала, понимаешь? Хуже его могут быть только турки, а хуже турок — те турки, которые работают обслуживающим персоналом. Если ты будешь с ними вежливой, они моментально теряют чувство дистанции.

— Ну да, а если не будешь, то сразу становятся хамами. Я на себе проверяла, — грустно заметила Даша.

— Тебе не нужно быть ни вежливой, ни невежливой, — нравоучительно объяснила Алина. — Тебе нужно быть отстраненной. Ну, как если бы ты общалась с пылесосом, понимаешь? О какой вежливости применительно к пылесосу или к посудомоечной машине может идти речь?

Даша задумалась. Посудомоечной машины у нее не было, и она плохо представляла себе, как та выглядит. Но имелся в наличии пылесос, который ее мама обозвала «Ума Турман»: будучи включенным, он начинал завывать совершенно по нотам припева известной песни, которую исполняли двое молодых симпатичных ребят. Правда, пропевшись, он начинал хорошо пылесосить, и Даша каждый раз просила его: «Миленький, ну не пой больше, соседи пугаются». Она была с ним вежливой, вот в чем вся штука.

Даша полежала еще немного, встала и пошла к морю. Оно и вблизи было такое же синее. Ничего не менялось.

Глава 2

По мнению Даши, кормили в «Сафире» вкусно, по мнению Алины — отвратительно.

— Ты только посмотри на салатики! — восхищалась Даша, в памяти которой были еще живы те обеды и ужины, которые предлагал советский пансионат «Буревестник».

В детстве, когда родители привозили ее в пансионат, она первым делом срывала несколько веток незрелого еще орешника и делала «беличий запас», как называла мама. На случай голода, объясняла маленькая Даша. Пансионат ассоциировался у нее не столько с чудесными хвойными лесами, в которых они, искусанные комарами, собирали чернику и землянику, сколько с запахом столовой, который она терпеть не могла, — запахом, которым пропитывались, как ей казалось, даже волосы. Пахло лапшой. А еще грязными тарелками и какой-то жутко невкусной едой. Вкусным был только сыр, которым посыпали сверху бесконечные макароны. Даша аккуратно снимала его вилкой и съедала, а макароны и суп оставляла. Даже мама, дома заставлявшая ее съедать все до последней крошки, ничего не говорила на это.