Итальянская элегия

Ее голова вдруг неожиданно стала какой-то странной, а руки и ноги – ватными. Анна ухватилась за край дивана, чтобы перестать клониться в сторону Карло.

– Что случилось, малышка? – участливо спросил он.

– Ничего. – Она сделала несколько вдохов. – Просто мне нехорошо.

– Это разговор о любви так повлиял на тебя. Ты скучаешь по своему любовнику, а?

Анна заморгала, чтобы видеть яснее, и сконцентрировала внимание на его расплывающихся чертах.

– Да… да, я скучаю по нему.

– Не хочешь прилечь?

– Нет…

– Может быть, еще выпьешь? – Анна покачала головой, но Карло настойчиво сунул ей в руку еще один бокал шампанского. – Тебе надо расслабиться.

Анна последовала его совету, ее плечи опустились. Она сделала большой глоток чудесного шампанского.

– А у тебя… есть подруга, Карло? – спросила она.

– У меня множество подруг. Я тот, кого вы называете… плейбей?

Анна засмеялась.

– Плейбой, Карло. Ты – плейбой. – Она вертела бокал в руке, вглядываясь в его красивое лицо. – Самого худшего толка.

– Я оскорблен.

Анна снова засмеялась.

– Такого человека, как ты, невозможно оскорбить. Ты – стреляный воробей.

– Стреляный воробей? Что это значит?

Прежде чем ответить, Анна осушила свой бокал до дна, и Карло снова наполнил его.

– Это значит, что ты прекрасно ориентируешься в этом мире. Я думаю, что нельзя быть чересчур богатым, а вот чересчур циничным – можно.

– Ты считаешь меня циником?

– Конечно! Ты неправильно оцениваешь причины, по которым я выхожу замуж за твоего брата. Это и есть цинизм.

– Может, ты и права. – Он пристально вглядывался в содержимое своего бокала. – Мое суждение основано на негативном опыте общения с женщинами.

– Ты любил когда-нибудь, Карло?

– Все мужчины семьи Вентресси влюбляются один раз в жизни и навсегда. И они никогда не прощают предательства в любви.

– Ты не ответил на мой вопрос.

– Я еще не любил, но я в…

– В поиске? – подсказала Анна.

– Ты очень помогаешь мне совершенствоваться в английском.

– Ты хороший ученик, Карло. – Она улыбнулась в подняла бокал. – За моего шурина – главного плейбоя семьи Вентресси.

Карло поднял свой бокал и чокнулся с ней.

– За семейную любовь, Анна.

Они приступили к следующей бутылке шампанского, и, хотя Анна понимала, что пьянеет, она расслабилась и даже стала наслаждаться остроумием Карло.

Когда он отбросил свой высокомерный тон, она увидела в нем довольно славного, но несколько неуверенного в себе молодого мужчину, который жил в тени весьма успешного и более удачливого старшего брата.

– Конечно, наша жизнь круто изменилась, когда умер отец, – произнес Карло, уставившись на свой бокал.

– Вам, наверно, было очень тяжело, – участливо сказала Анна. – В каком возрасте вы все тогда были?

– Мне было столько, сколько сейчас Джинни, Джулии – семнадцать, а Лючио – девятнадцать. Это был страшный удар.

– Что произошло? Несчастный случай?

Карло кивнул.

– Отцу приходилось много работать. Он возвращался домой из Неаполя и уснул за рулем. Смерть наступила мгновенно.

– Сочувствую.

Карло слабо улыбнулся ей.

– У тебя тоже горе. Лючио сказал мне, что не так давно твоя мама покинула этот мир.

– Да… я страшно скучаю по ней, но у меня есть Джинни.

– А теперь у тебя появилась и новая семья. – Карло снова наполнил ее бокал. – Скоро ты станешь Вентресси, членом одной из самых знатных семей Италии.

– Остается только надеяться, что я оправдаю всеобщие ожидания.

Анна почти ничего не помнила из дальнейших событий той ночи. Проснувшись на следующее утро, она обнаружила, что лежит в постели Карло. Слепящий свет, бьющий в окна, был нестерпимым, но он не шел ни в какое сравнение со взглядом Лючио, который распахнул дверь и, не веря своим глазам, уставился на Анну.

– Лючио! – Она попыталась сесть, но тут поняла, что лежит абсолютно голая.

– Что ты делаешь в постели Карло?!

Анна тупо смотрела на него, пытаясь понять, как оказалась в комнате его брата.

– Я…

Лючио свирепо бросил какое-то слово на итальянском, которое она вольно перевела как «сука».

– Лючио, я…

Он с трудом сдерживал ярость.

– Бесстыжая авантюристка. Карло был прав. Ты просто дрянь… охотница за богатым мужем.

– Нет! – Анна схватила простыню, чтобы прикрыть свою наготу, и выбралась из постели.

Он бросил на нее пренебрежительный взгляд.