Двойник

— Тогда зачем вы меня вызвали?

— Вы ведь сами сказали, что хотите быть в курсе, — объяснила Риццоли. — И я вам обещала. И еще потому… — Джейн взглянула на закрытое тело. — Потому что рано или поздно вы все равно узнаете, кто этот человек.

— Но мы ведь не знаем, кто он. Сходство всего лишь домыслы. Но не доказательство.

— Есть кое-что еще. Мы узнали об этом сегодня утром.

Маура взглянула на нее.

— Что?

— Мы пытались разыскать Элайджу Лэнка. Перелопатили кучу информации, где могло промелькнуть его имя. Аресты, транспортные билеты, все. Сегодня утром пришел факс из Северной Каролины. Свидетельство о смерти. Элайджа Лэнк умер восемь лет назад.

— Восемь лет назад? Выходит, это не он был с Амальтеей, когда она убивала Терезу и Никки Уэллс.

— Нет. К тому времени Амальтея уже работала с другим партнером. Который заменил Элайджу. Чтобы продолжить семейный бизнес.

Маура отвернулась к озеру. Зеркальная гладь воды слепила глаза. «Я не хочу слышать продолжения, — подумала она. — Я не хочу этого знать».

— Восемь лет назад Элайджа умер от сердечного приступа в госпитале Гринвиля, — продолжала Риццоли. — Он обратился в отделение скорой помощи с жалобой на боль в груди. Согласно записям, в госпиталь его доставили члены семьи.

«Семьи».

— Его жена Амальтея, — произнесла Риццоли. — И их сын Сэмюэл.

Маура глубоко вдохнула воздух, который пах разложением и летом. Жизнь и смерть сплелись в едином аромате.

— Извините, — сказала Риццоли. — Извините, что пришлось сказать вам это. Впрочем, вполне вероятно, что мы ошибаемся насчет этого человека. Возможно, он вовсе не имеет к ним отношения.

Нет, они не ошибались, и Маура это знала.

«Я все поняла, когда увидела его лицо».

* * *

Когда в тот же вечер Риццоли и Фрост вошли в бар Джей Пи Дойла, полицейские, толпившиеся у барной стойки, встретили их громкими приветственными возгласами и аплодисментами, отчего Джейн даже смущенно вспыхнула. Черт, даже те, кто не испытывал к ней симпатий, проявили профессиональную солидарность и аплодировали ее успеху, который как раз в этот момент освещался на телеэкране в пятичасовом выпуске новостей. Когда Риццоли и Фрост подошли к стойке, толпа начала скандировать их имена, а радушный бармен уже выставил для них стаканы с напитками. Для Фроста — порцию виски, а для Риццоли…

Большой стакан молока.

Когда все кругом зашлись от хохота, Фрост наклонился к Джейн и прошептал на ухо:

— Знаешь, у меня сегодня что-то желудок расстроился. Хочешь, махнемся?

Самое забавное заключалось в том, что Фрост действительно любил молоко. Она подвинула ему свой стакан и попросила у бармена колы.

Пока Риццоли и Фрост лакомились орешками и потягивали свои целомудренные напитки, коллеги по очереди подходили к ним, чтобы пожать руку или похлопать по плечу. Джейн тосковала по своему излюбленному элю «Адамс». Ей вообще многого не хватало — мужа, пива. И тонкой талии. И все-таки сегодня был хороший день. День, когда одним преступником становится меньше, всегда удачный.

— Привет, Риццоли! Мы тут принимаем ставки. Двести баксов за то, что у тебя будет девочка, и сто двадцать — что мальчик.

Она оглядела бар и заметила, что к стойке подошли детективы Ванн и Данливи. Толстый хоббит и тонкий хоббит держали в руках одинаковые пинты «Гиннеса».

— А если рожу двойню? — спросила она. — Близнецов?

— Хм, — произнес Данливи. — Этого мы не учли.

— И кто тогда выиграет?

— Думаю, никто.

— Или все? — засомневался Ванн.

Оба глубоко задумались. Настоящие Сэм и Фродо, размышляющие над разгадкой великой тайны на Роковой горе.

— Что ж, — подвел итог Ванн, — думаю, нам следует добавить еще одну категорию.

Риццоли рассмеялась.

— Да, ребята, пора.

— Кстати, отличная работа, — заметил Данливи. — Подожди, скоро о тебе напишут в журнале «Пипл». И преступник, и все эти женщины. Какой сюжет!

— Хочешь, скажу тебе правду? — Риццоли вздохнула и отставила свой стакан с колой. — Это не наша заслуга.

— Как это?

Фрост посмотрел на Ванна и Данливи.

— Это не мы его обезвредили. А жертва.

— Обыкновенная домохозяйка, — пояснила Риццоли. — Запуганная беременная домохозяйка. Ей не понадобились ни пушка, ни дубинка, только носок, набитый батарейками.

По телевизору закончились местные новости, и бармен переключил канал. На экране замелькали девушки в мини-юбках. Женщины с тонкими талиями.