Золушка и Дракон

Сергей взглянул на подпись следователя и хмыкнул.

«Не захотел ты, товарищ Воропаев, усложнять себе задачу? Сделал вид, что все в порядке, и не стал выстраивать логическую цепочку? А ведь она выстраивается! И вряд ли это совпадение. Хотя…»

При мысли о совпадении Бабкин перелистнул страницы, возвращаясь к самой первой. Скрепкой, заржавевшей за двадцать лет, к листку была прикреплена фотография жертвы – не тело, а прижизненный снимок. Он выцвел и пошел разводами, но лицо было отчетливо различимо. Сергей застыл над ним, сдвинув брови, мучительно пытаясь вспомнить, отчего оно кажется ему знакомым.

Черноволосая девушка, выглядящая старше своих лет, с лукавой улыбкой – веселая, полная жизни и задора. «Должно быть, первая деревенская красавица, – подумал Бабкин, разглядывая ее. – Исключительно хороша. Но где же я ее видел?..»

Чей-то неясный образ промелькнул перед ним и мгновенно исчез. Сергей закрыл глаза, пытаясь зацепить его, вытащить из омута памяти на поверхность, но образ скрывался глубоко, и сквозь темную колеблющуюся толщу невозможно было разглядеть его.

«Где же, где же? Девчонку убили двадцать лет назад, встречать ее я никак не мог. Ладно, бог с ним… Наверное, просто похожа на кого-то из знакомых».

Бабкин начал делать записи в блокноте, быстро выписывая необходимую информацию: даты, улики и, самое главное, фамилии свидетелей. Наверняка в поселке еще можно найти тех, кто помнит подробности убийства…

«У вашей Курехиной спроси!» – фраза, брошенная Фаиной Ивановной, сама собой всплыла в памяти. «У вашей Курехиной…»

Этот голос вызвал за собой другой – крикливый, полудетский, нахальный:

«Он ее вытащил отсюда! В Москву увез! Она раньше здесь жила, а потом вышла замуж и уехала! И больше ни одного разика тут не появлялась! Она местная, понимаете?»

И тут Бабкин понял, кого напоминает ему девочка с фотографии.

– Заведующая! – вслух сказал он. – Точно! Ольга… как ее там?.. Романовна!

Он быстро пролистал дело, выискивая страницу с показаниями родственников. Мать, отец… Вот оно! Двоюродная сестра, Ольга Курехина. Очевидно, последняя, кто видел ее в живых – кроме убийцы, разумеется.

Бабкин заново перечитал протокол допроса Ольги, но не нашел ничего, о чем не говорили бы другие свидетели.

«Но так не бывает, – сам себе сказал он. – Мать и отец убитой показывают, что девчонки были очень дружны, виделись каждый день… А Ольга не может ответить на вопрос, были ли у ее сестры враги и с кем она спала. Не знаю, как вам, товарищ Воропаев, а мне в это верится с трудом».

Забыв про чувство голода, Сергей принялся переносить в записную книжку данные, которые могли пригодиться в будущем. Он забыл о времени и очнулся лишь тогда, когда в дверь постучали.

– Закрываемся мы, уж извините, – сказала немолодая широколицая женщина, с интересом разглядывая его. – Через час откроем, тогда приходите. Только пропуск не забудьте.

– Да-да, спасибо, – задумчиво ответил Сергей, отдавая ей папку с делом. – Я уже закончил.

Глава 4

Каждая из подрастающих девочек похожа на лесного духа, на цветочную фею. Их остренькие созревающие груди, длинные, падающие на глаза волосы, розовые карамельные губы… Никто не видит, как они прекрасны, не замечает их безумной, сводящей с ума красоты! Кроме меня.

Человек остановился за деревом и принюхался. Он научился по запаху узнавать, что они близко, чувствовать их появление. Чутье подсказало ему, что добыча рядом, раньше, чем он услышал ее шаги.

Вот она! Бредет, расчесывая комариный укус на локте. Человек, стоящий за деревом, приготовился, глубоко вдохнул, принял обычное выражение лица и с улыбкой вышел девушке навстречу.

Конечно, она не испугалась. С чего им меня бояться?

– Здравствуй, Света!

– Ой! Здравствуйте… – она расплылась в улыбке. – А что вы здесь делаете?

…Когда девушка уже лежала на столе, а человек настраивал аппаратуру, он мельком посмотрел на нее – убедиться, что она спит – и взгляд его упал на красное пятнышко возле локтя. Он опустился на колени, задев одну из свечей, и прижался губами к этому пятнышку, зажмурив глаза и жадно вдыхая запах кожи. Но тотчас отстранился и вернулся к фотокамере.

Спи, спи, моя радость. Спи, моя крошка, мое маленькое лесное чудо. Я не сделаю тебе больно. Может быть, совсем чуть-чуть…

* * *

Вернувшись в пансионат, Бабкин торопливо набросал план действий – эта привычка осталась у него со времен работы в оперативном отделе. И первым пунктом в нем был разговор с заведующей.