Эвакуатор

10

Первое, что увидела Катька, был именно этот вокзал — он потому и сложился из хаоса линий, из приближающейся пестрой мозаики многоугольников, кругов, каналов и башен, что чего-то подобного она ждала, больше того — давно уже все знала. Есть версия, что мы с самого начала все знаем, но не во всем себе признаемся. Познание мира — это, в сущности, признание самим себе, что все так и есть; некоторые всю жизнь не могут согласиться. Но Катька знала, ей не привыкать было вглядываться в себя — и потому она легко различила осколки хрустального купола, кое-где еще висящие на покореженных конструкциях, оплавленные диким жаром опоры, разметанные и опрокинутые составы, вздыбленные рельсы и беспомощно задранный в небо, слепой прожектор.

— Это… это… — забормотал Игорь. — Это что-то с наведением… Не туда я сажусь, что ли… Ылын, ылын! — закричал он в микрофон.

Ответа не было.

— Черт, рано я включил, — испуганно говорил Игорь. — На таком расстоянии не берется…

— Берется, Игорь, — устало сказала Катька. — Все берется.

— Ты-то откуда знаешь?! — огрызнулся он.

— Не злись. Ты сам все знаешь.

— Ни черта я не знаю… Сейчас воткнемся не туда… Я местность не узнаю, ты понимаешь, нет?!

— Я зато узнаю, — сказала Катька. — Вон вокзал. Ты тоже все узнаешь, не ври. Урулус куругач, пункт «в». Видишь, не только с нами бывает.

Лейка снижалась медленно, плыла над планетой почти горизонтально, как самолет, и в разрывах облаков — совершенно земных, спокойных, ватных, — проступала райская земля, где ждут нас гостеприимные счастливцы, давно преодолевшие злобу, рознь и непонимание: черные сожженные поля, домики без крыш, раскрывшие небу беззащитные внутренности (всякий дом есть только бутон, вот снесет крышу, разнесет стены — тут он и раскроется), навеки остановившиеся диковинные машины, иная на крыше, колесиками кверху, иная на боку… В дурное, неурочное время попали мы на экскурсию в рай. Ямы разрывов зияли вдоль проезжих дорог, груды щебня и кирпича перегораживали чуть не каждую улицу. Десяток кварталов завалила сверкающими осколками зеркальная стена.

— Кракатук, — прошептал Игорь. — Кракатук, Аделаида, Тылынгун, что ж это такое?

— С Колымы не убежишь, — ответила Катька.

Все произошло совсем недавно — дым еще стлался кое-где, и догорали пожары в городе и окрестностях; не было видно только людей. Первая катькина мысль была — никто не спасся, но этого она представить не могла — как-никак высший разум, может, все пережидают под землей? А может, вся местность теперь навеки заражена, и всем им конец, как только они выйдут? Тогда Игоря предупредили бы по связи — видят же они, что он приближается! Неужели всем до такой степени не до них?

Но тут ожил приемник, и металлический голос незнакомого тембра — необычайно мягкий и радушный, но слишком явно искусственный, — произнес несколько слов на уже знакомом, но все еще абсолютно непонятном языке; Игорь подскочил к пульту и усилил звук. Голос беспрерывно повторял одно и то же — длинную фразу с несколькими отрывистыми слогами в конце.

— Что она говорит? — спросила Катька.

— Это автомат. Говорит, чтобы мы вручную садились на пятый причал и ожидали дальнейших инструкций. Дальше задает параметры.

— О причинах ничего не говорит?

— Нет, ничего. Я вообще ни черта не понимаю.

Он взглянул на нее жалко и беспомощно — она никогда еще не видела у него такого взгляда; всегда, как бы трудно ни было, за ним стояла его планета, гордая и совершенная цивилизация, — теперь он, отвечающий вдобавок за восемь беспомощных землян, был совершенно один.

— Ничего, — сказала Катька. — Главное, все вместе.

Он отключил автопилот и медленно, плавно стал переводить какие-то рычажки и нажимать кнопки; спуск сначала замедлился, потом вдруг ускорился, и у Катьки закружилась голова.

— Терпи, терпи, — повторял Игорь. — Сейчас немножко уши заложит… перегрузка, но это слегка. Не волнуйся, я ее плавно воткну…

Откинулся люк, и в кабину пролез дядя Боря.

— Вы тут сидите? — спросил он и сладко зевнул. — А я гляжу в иллюминатор — красиво у вас! Прямо как у нас. Такие, эт-самое, пейзажи… Ухожено все…

Игорь поднял на него глаза, но промолчал.

— Я чего, отвлекаю? — испуганно спросил дядя Боря. — Ты это… ты внимания не обращай. Давай приземляйся, я подстрахую, если что.