Улыбка пересмешника

— Или все-таки ее? — Вика кивнула в сторону Алисы. — Мы с тобой играли в честную игру — нам есть за что расплачиваться друг перед другом. А вот то, что твоя жена сделала с тобой… — Вика развела руками, — я даже не знаю, как это назвать. Пожалуй, она отомстила за нас обеих, так что я клянусь оставить тебя в покое.

Ее настораживало, что Алиса Кручинина молчит и смотрит на нее пристально, словно пытается проникнуть в ее мысли — от этой девчонки теперь можно ожидать чего угодно.

— Знаешь, это было даже весело, — внезапно сказала Алиса и сделала шаг к мужу. — Особенно когда ты упрашивал меня поработать бухгалтером.

— Стой, сучка, где стоишь, — предупредил тот.

— Целый год… — подала голос Вика. — Не могу даже представить, сколько дел она натворила в твоей фирме!

— Знаешь, почему сбежал Туканов? Это я его заставила. — Второй шаг навстречу мужу.

— Стой на месте!

— Кирилл, а когда она спала с тобой, она кричала? И ты за весь год не понял, что она кричит от отвращения?

— Заткнитесь обе, суки!

— Еще немного — и ты потерял бы все. — Третий шаг навстречу мужу. — Да ты уже почти потерял.

— А ты, должно быть, думал, что это я продала тебя Баравичову! — сочувственно покачала головой Вика. — Нет, Кирилл, ты ошибся — он не стал со мной сотрудничать. Понятно почему — ему вполне хватало твоей женушки!

— А теперь, когда я знаю историю с убийством, — сказала Алиса Кручинина и пошла к Кириллу, двигаясь легко и грациозно, словно танцуя, — клянусь, первое, что я сделаю, это расскажу ее твоему Банкиру. Тогда он убьет тебя, а я останусь жить!

По губам ее скользнула странная невеселая улыбка.

И прежде чем Виктория успела сказать хоть слово, прежде чем Данила Прохоров, стоявший за углом ближайшего магазина, успел добежать до них, Кирилл Кручинин поднял пистолет и всадил три пули в худенькое тело Алисы Кручининой.

А в следующий миг Кручинина ударило, будто снарядом, и он отлетел к поручням, ограждавшим галерею. Большое, тяжелое тело его от этого удара перевалилось через перила, и последнее, что успел увидеть Кирилл, прежде чем полететь вниз, это перепуганное лицо охранника, которого его бывшая жена приняла за манекен.

Эпилог

Самолет взлетел с часовым опозданием, и пассажиры ругались и ворчали, срывая злость на стюардессах. Женщина лет тридцати пяти в черном платье сидела молча, не обращая ни на кого внимания, и на все предложения стюардесс отвечала отрицательным движением головы.

Мужчина, расположившийся в соседнем с ней кресле, не без оснований считал себя дамским любимчиком, хотя ему давно перевалило за сорок. По опыту он знал, что самолетные знакомства бывают очень удачны, и считал грехом не воспользоваться таким случаем. Бросив на соседку заинтересованный взгляд, он с трудом смог отвести глаза и решил, что познакомится с ней во что бы то ни стало.

Выждав подходящий момент, он завел ничего не значащий разговор о погоде и задержках рейсов. Женщина отвечала вежливо, но суховато, и тогда, слегка раздосадованный, он прямо спросил, как ее зовут.

— Вика. Вика Кручинина.

А замужем ли такая прелестная женщина?

— Я вдова. — Она в первый раз за все время полета взглянула на него.

Стареющего ловеласа поразило выражение глубокой тоски в ее глазах. Поразило настолько, что он, почти профессиональный ловец женщин, смешался, забормотал что-то невнятное, какие-то извинения, и в конце концов скомкал беседу и отвернулся в сторону. А женщина в соседнем кресле отвернулась к иллюминатору и полулежала с открытыми глазами, в которых не отражалось ничего, кроме безбрежного, чистого голубого неба.

Максим Белоусов отложил в сторону совок, поднялся и отошел на пару шагов назад, оглядел результат своей работы. Мелкие рыжие бархатцы на могиле все-таки выстроились неровно, но он решил не пересаживать их, а вот светло-зеленый мох, выложенный вокруг цветов, пришлось поправить, чтобы смотрелось аккуратнее. В конце концов он добился того, чего хотел, и решил, что на сегодня достаточно.

Мелкий мусор, появившийся внутри ограды за то время, что его не было, Максим собрал в пакет и положил возле калитки, напомнив себе захватить его в машину. Обернулся к крестам и в который раз испытал острое чувство сожаления, глядя на знакомые фотографии.

Шаги за его спиной раздались как раз тогда, когда он собирался уходить.