Время собирать камни

— А что такое «скот заговаривает»?

— Ну, чтобы сдох у соседа, или заболел там, или еще что…

— А ее за такие вещи не наказывают?

— Андрей, ну ты глупый какой-то просто, — покачала головой Женька. — Как ты ее накажешь, если она рукой махнет — и ты умрешь сразу?

— Ладно тебе, ерунду-то не говори.

— Да, ерунду? Коль! — позвала она. — Коль, скажи, отчего Федор, муж тети Фаи, умер?

— Не буду говорить, — сердито отозвался тот, — и так все знают.

— Нет, скажи: вон Андрюха мне не верит.

— Чему не верит-то? Что ведьма его извела? Так про то все знают.

Он отвернулся и, не желая продолжать разговор, направился к Витьке с Сенькой и Мишкой.

— Вот, понял! Муж тети Фаи был рыбак, и как-то у него корова сдохла. Он к ведьминому дому пошел и пригрозил, что если у него и теленок помрет, то он ее дом подожжет. На другой день смотрит — теленок мертвый лежит, а на губах у него пена кровавая. Ну, он все понял и пошел к колдунье ночью. Дом со всех сторон облил бензином и поджег!

Женька замолчала.

— Ну, и чего дальше было? — быстро спросил Андрей.

— А дальше пожар потух, только никто не знает как. Федор клялся, что, когда уходил, огонь везде был, а на следующее утро даже следа не осталось. И изба стоит — целая и невредимая! Вот. Вечером он, как обычно, на рыбалку пошел, а нашли его тереньковские только через два дня. Плавал он по озеру, весь в водорослях, и рыбы у него глаза выели.

— Брр! — передернулся Андрей.

— И самое-то страшное, — Женька понизила голос, — что у него на груди знаешь что было?

— Что?

— Дом Антонинин!

— Как так?

— А вот так. Рисунок был на груди: дом ведьмин, а вокруг огонь горит. И не стирался ничем! Так ведьма ему метку поставила и всем остальным в науку, чтобы знали: тронут ее — умрут. Мне дедушка рассказывал, он труп видел.

Она замолчала.

— Эй вы, там! — раздался голос Кольки. — Давайте сюда, у Витьки идея хорошая!

— Не хорошая, а гениальная.

— Что за идея? — спросил Андрей, подходя.

— Пошли бабку Степаниду пугать! — предложил Сашка. — Наберем старых простыней, закутаемся в них и завтра ночью по огороду пошастаем. Мне мамка говорила, Степанида жуть как привидений боится.

— Не просто так закутаемся, — поправил его Витька. — Основной смысл моей гениальной идеи в том, чтобы на простынях глаза и рот нарисовать.

— Чем?

— Пластилином светящимся, мне отец его недавно привез. Он в темноте виден очень хорошо, потому что фосфоресцирующий.

— А не умрет она со страху? — засомневался Андрей.

— Степанида? Так мы же не будем у нее на горле руки сжимать, а просто издалека покажемся, и все. А можно еще в окно постучать.

— Не надо в окно, — попросила Юлька. — В окно страшно.

— Ладно, в окно не будем. Ну как, все пойдут?

— Все! — почти хором отозвались мальчишки. Женька молча кивнула.

— Тогда нужно восемь простыней достать и пластилином обмазать. Пойдем ко мне, пластилин возьмем, а потом у тебя, Андрюх, разрисуем. Операция по устрашению называется, — Витька сделал торжественную паузу, — «Собака Баскервилей»!

Дружно начали обсуждать, кто сможет стащить простыни, и про вторую фотографию как-то забылось.

Глава 6

Прошло достаточно времени. Мне не хочется ждать так долго, но это необходимо. Чем дольше ждешь, тем больше вываривается ненависть, и остается ее сгусток. Если бы ненависть могла убивать, то этот сгусток уничтожил бы тебя в долю секунды, растер в пыль, в жалкую кучку серой пыли… Но мне нужно не это.

Ты не чувствуешь? Ты все еще не чувствуешь меня рядом с собой? Иногда у тебя довольное лицо, иногда озабоченное, но я никогда не вижу на нем того выражения, которое мне так нужно увидеть.

Я не вижу страха.

Подожди, подожди, еще немного, совсем скоро… Пожалуй, уже можно знакомиться, как ты считаешь? Вот тогда, вот тогда я наконец увижу твой страх, и услышу его, и почувствую, как зверь чувствует запах крови, и приду на этот запах, и разорву тебя.

Ты не ждешь меня?

Два месяца спустя Тоня, Виктор и жена Аркадия Леонидовича сидели в зале почтальонова дома и слушали очередную байку самого «практикующего хирурга», как любил называть себя Аркадий. Лидия Семеновна принесла большую круглую самодельную пиццу, и Тоня с Виктором с удовольствием откусывали сочное тесто, щедро посыпанное ветчиной, помидорами и сыром.