Время собирать камни

— Ах ты сучка! Вот нашел Витька сучку себе под стать! Ну ничего, ничего, радуйтесь, пока можете, а потом посмотрю я на тебя, как ты взвоешь! Думаешь, этих извели, и меня сможете? Нет, не сможете, Евграфа так просто не убьешь! А вот как попадете на живодерню, так я посмотрю, как шкурку-то твою беленькую снимут… Ха-ха-ха! — И старик зашелся в жутком смехе, который мог исходить только от сумасшедшего.

«Он и есть сумасшедший! — промелькнуло в голове у Тони. — И у него ножовка…»

— Что, испугалась, стерва?! — Старик сделал шаг ей навстречу, и Тоня едва удержалась от того, чтобы не попятиться. — А вот что ты потом скажешь? Как огоньком-то баловаться, так горазды, это легко, а вот попробуй вживую, по-настоящему… А он трепыхается, как птичка, и дергается, и слюнка-то у него, убогого, течет! Вот как! Ясно тебе, дрянь? — И он сделал еще один шаг.

Тоня не могла отвести взгляда от глаз старика, в глубине которых плескалось безумие. Как загипнотизированная, она смотрела в его выцветшие, слезящиеся голубые глаза, а искаженное гримасой ненависти и неясной угрозы морщинистое лицо приближалось. Неожиданно старик остановился и потянул носом воздух.

— Привела кого, сучка? — почти ласково осведомился он.

Сзади послышались шаги, Тоня резко обернулась и увидела выходящего из-за дома Женьку с пакетом в руках.

— Тоня, вы здесь, что ли… — начал он и осекся.

Непонимающе переводя взгляд с нее на Графку, он увидел наконец ножовку в руке старика, подпиленный замок, быстро подошел к алкашу и вырвал пилу из его руки.

— Значит, вот как ты Степаниде за добро платишь? — хмуро спросил он. — Еще что прихватил или только это?

Графка молчал, отведя взгляд в сторону. С появлением Женьки он словно стал меньше, осунулся, и сейчас было видно, что это просто старый, больной, пьющий и совершенно опустившийся человек, который, наверное, хотел переночевать под крыльцом, потому что больше идти ему некуда. Сгорбившись, он стоял перед Женькой, а тот только качал головой.

— Эх, Евграф Владиленович, — укоризненно сказал охотник. — Что ж ты делаешь, а? Давно в милицию не попадал? И ты чего раскричался? Я тебя аж с соседского участка услышал!

— Объяснял дамочке, как ей весело скоро будет, — усмехнулся старик, и на мгновение в его лице промелькнул отсвет той злобы, которая так потрясла Тоню. Тонкие губы растянулись в усмешке, и раздалось противное тонкое хихиканье.

— И почему же ей будет весело? — В голосе Женьки звучала угроза, и хихиканье оборвалось.

Графка молча смотрел на охотника, а тот, приняв какое-то решение, приказал:

— Собирайся. Давай, не стой пнем, бери свои шмотки и иди к Степаниде. На, ножовку отдашь и извинишься, она человек добрый — простит. Заодно поесть даст.

Старик, покашливая, повернулся, поднял куртку и побрел к калитке.

— Евграф Владиленович, я тебе кое-что сказать забыл!

Охотник почти не повысил голоса, но Графка встал как вкопанный и через секунду обернулся с выражением подобострастия на лице.

— Еще раз тебя увижу здесь, пеняй на себя. А обидишь хозяюшку, — Женька кивнул на Тоню, — на порог к Степаниде не пущу. Понял?

— Понял, понял, — быстро закивал Графка. — Ты, дамочка, извиняй, что напугал тебя, — обратился он к Тоне, — больше не буду.

И, кряхтя, исчез за калиткой.

— Ой, Женя, как вы вовремя появились! — облегченно вздохнула Тоня, когда старик исчез. — Спасибо вам большое! Он меня напугал.

— Да бросьте вы, ничего бы он не сделал. Переночевать хотел здесь, наверное, хотя вообще-то ему Степанида место в сарае приготовила. Так-то он мужик-то невредный, вот только пьет сильно, потому и злобы в нем много. Да только он как шавка: тявкает, а кусать уж и нечем. Ну все, пойдемте, хозяюшка, к вам. Я ведь по делу зашел-то, гляжу — нет никого, а за забором шумят… Ладно, он, чай, больше-то не появится.

Пока перелезали обратно через дырку, шли по саду, сидели в доме, в голове Тони время от времени всплывали слова о шавке. Она понимала, почему Женька не испугался старика: при нем тот мгновенно растерял всю свою ярость. Но сама хорошо помнила, какими глазами смотрел на нее сумасшедший пьяница, и ей становилось не по себе при мысли, что было бы, если бы охотник не зашел попросить инструменты для какой-то работы у Степаниды.

Сегодня Глафира с нетерпением ожидала возвращения Петьки домой. Такая новость, такая новость, он ахнет просто! Оказывается, Витька Чернявский уж два месяца в Калинове живет, дом купил для себя и жены, а они и не знали. Ну, понятно, почему не знали: деревенские-то, из старых, не очень-то рвутся с ними общаться, а новые и фамилию Чернявские не знают, и вообще приезжие им по барабану. Но Петька-то как удивится! Надо же! Заскочить, что ли, к Витьке, побазарить за жизнь? Глаша с Петей теперь люди не бедные, и пусть только попробует нос воротить.