Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Он вытолкнул Маргариту на середину. Она подошла к границе запретного круга, очерченной свечами. Ноги были как ватные. Разум отказывался служить. Голос тоже не слушался.

Сестра на другой стороне круга хлопнула в ладоши и посмотрела на Джедидию:

– Она еще кому-нибудь рассказала?

– Нет. Только мне. Она искала доказательств, прежде чем обратиться к кому-нибудь за помощью. – Он снова взглянул на Маргариту. – Не так ли, любовь моя?

Он покачал головой, и губы его тронула улыбка. Губы, которые она целовала! Маргарите стало нехорошо. Видел ли когда-нибудь Создатель такую дуру! Какой позор!

– Ты славно потрудился, Джедидия, и будешь вознагражден. А что касается тебя, Маргарита, то завтра утром Джедидия доложит во Дворце, что, устав от настойчивых домогательств немолодой по сравнению с ним женщины, он окончательно и бесповоротно отказал тебе во всем. И ты убежала, не выдержав позора и унижения. Если кто-нибудь придет сюда и найдет твои останки, это послужит только лишним доказательством, что ты решила покончить с собой, почувствовав себя недостойной именоваться сестрой Света.

Глаза в темно-фиолетовую крапинку обратились к сестре Маргарите.

– Отдайте ее мне. Позвольте мне испытать мой новый дар!

Под этим взглядом Маргарита окаменела, все еще судорожно сжимая золотой цветок на шее. Она едва могла дышать. Мысль о том, что Джедидия ее предал, была хуже смерти.

А она еще молила Создателя дать Джедидии силы, чтобы он мог помочь другим! И даже не знала, кто эти другие. Создатель услышал ее молитвы – как оказалось, глупые.

Согласие было получено, и тонкие губы скривились в хищной усмешке. Маргарита почувствовала себя нагой и беззащитной под пронизывающим взглядом этих крапчатых глаз.

Наконец Маргарита заставила свой разум действовать. Она лихорадочно пыталась найти путь к спасению. Она могла придумать лишь одно, пока не стало еще слишком поздно: с решительностью отчаяния она позволила своему Хань растечься по всему телу и превратиться в щит. Самый мощный из известных ей щитов – воздушный. Она сделала его твердым, как сталь. Непроницаемым. Она вложила в него всю свою боль и ненависть.

Тонкая улыбка не исчезла с лица сестры Тьмы.

– Воздух, значит? При помощи дара я способна теперь его видеть. Показать тебе, что я могу с ним сделать? Что может с ним сделать дар?

– Создатель защитит меня, – немеющими губами прошептала Маргарита.

Тонкая улыбка превратилась в злобный оскал.

– Ты так думаешь? Сейчас ты убедишься, что твой Создатель бессилен.

Она вскинула руку. Маргарита ждала огненного шара. Но нет, это оказался воздушный шар, такой плотный, что искажал перспективу. Он с ревом устремился на Маргариту и прошел сквозь щит так же легко, как пламя прожигает бумагу.

Это было невозможно: воздух не в состоянии сломить себе подобный щит, особенно такой прочный, как у Маргариты. Но этот воздушный сгусток был создан не обычной сестрой, а сестрой, имеющей дар. Дар волшебника.

В следующее мгновение Маргарита обнаружила, что лежит на земле и видит над собой звезды. Прекрасные звезды. Звезды Создателя. Только она не могла дышать. Просто не могла.

Странно, но самого удара она не помнила. Только ощущение того, что ее заставили резко выдохнуть воздух. Ей было холодно, но на лице она почувствовала что-то теплое. Теплое и влажное. И это было приятно.

Ноги не слушались. Как ни старалась, она не могла заставить их двигаться. Маргарита слегка приподняла голову. Силуэты сестер, казалось, маячили где-то в невообразимой дали. И сестры, все как одна, смотрели на нее. Маргарита опустила взгляд на свои ноги.

То, что она увидела, было ужасно.

Ниже пояса у нее ничего не было. Только какие-то кровавые лохмотья. Где же все остальное? Ноги, наверное, где-то здесь. Они должны быть где-то здесь.

Они действительно были здесь. Они валялись неподалеку. Там, где она только что стояла.

Так. Теперь ясно, почему она не может дышать. Но воздушный сгусток не в состоянии разорвать человека пополам. Ни одна из сестер не способна на это…

«О Создатель, почему Ты не пришел мне на помощь? Я исполнила волю Твою. Как же Ты допустил такое?»

Она, вероятно, должна испытывать боль, ведь так? Что еще может чувствовать человек, разорванный пополам? Но она не испытывала боли. Совсем.

Холод. Она ощущала только холод. Но кровь у нее на лице была теплой. Это было приятно. Ей это нравилось.

Быть может, Создатель помог ей тем, что избавил от боли? Конечно же, это так. Создатель забрал ее боль. «Благодарю тебя, о Создатель. Я сделала все, что могла. Прости, но я потерпела поражение. Пошли другого».