Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Самой старшей из этих девушек было шестнадцать с половиной, многих из них Кэлен знала лично. Тела на кроватях были для нее не просто безымянными трупами. Приезжая на заседания Совета, королева Цирилла всегда брала с собой своих юных фрейлин. Кэлен помнила, какими восторженными глазами они разглядывали величественный город. Их неподдельное восхищение заставляло и ее по-новому взглянуть на город, где она провела почти все детство. Ей были симпатичны эти девчушки, и она слегка завидовала их беззаботности и простому взгляду на жизнь. Кэлен хотела лично показать девочкам город, но не решилась: она была Матерью-Исповедницей и знала, что им будет неуютно в ее обществе.

Кэлен останавливалась у каждой кровати, усилием воли заставляя себя смотреть на знакомые лица. Джулиана. Она была самой юной, но невероятно напористой и самоуверенной. Всегда знала, чего хочет, и не собиралась отступать. Помнится, она была без ума от военных и однажды разругалась по этому поводу со своей наставницей, госпожой Неддой. Кэлен тогда тайком вступилась за Джулиану и уверяла разъяренную госпожу Нелду, что гвардейцы в Эйдиндриле все как один люди честные и не посмеют даже пальцем тронуть королевскую фрейлину. Глядя на запястья Джулианы, прикрученные к изголовью кровати, Кэлен прокляла духов за то, что те столь буквально выполнили ее просьбу.

На соседней кровати, залитой кровью, лежала Эшли; ее грудь была исполосована ножом, а горло перерезано. Эшли. Ее родителей Кэлен хорошо знала: отец Эшли был секретарем посла Галеи в Эйдиндриле. Ее мать плакала от радости, когда королева Цирилла согласилась взять Эшли к себе на службу. Какими словами расскажет теперь Кэлен ее родителям, чем закончилась королевская служба?

Возвращаясь назад под взглядами мертвых глаз, в которых навеки застыли ужас и боль, Кэлен вяло удивилась про себя, что не плачет. Разве она не должна была разрыдаться? Разрыдаться, упасть на колени, сжать кулаки и кричать – кричать, пока не разорвутся легкие? Но глаза ее были сухи. У нее просто не было слез. Вероятно, оттого, что это слишком много для одного человека. За последние дни она видела столько, что ее душа окаменела. Это как горячая ванна: сначала кажется, что сваришься заживо, а потом ничего, привыкаешь…

Чандален стоял там же, где она его оставила. Его пальцы, сжимающие лук, побелели. Кэлен осторожно закрыла дверь и пошла по коридору. Она думала, что Чандален последует за ней, но ошиблась.

– Любая женщина плакала бы на твоем месте, – сказал он, глядя на дверь.

Ее щеки вспыхнули.

– Я не любая!

– Да, ты не любая. – Он отвернулся от двери и теперь смотрел на свой лук так, словно видел его впервые. – Я хочу рассказать тебе одну историю.

– Я не хочу сейчас никаких историй, – резко сказала она, делая еще несколько шагов по коридору. – Может быть, позже.

– Я хочу рассказать тебе одну историю, – словно не слыша, повторил Чандален.

Она вздохнула:

– Ну, если это для тебя так важно, рассказывай.

Чандален подошел ближе. Он был на несколько дюймов ниже Кэлен, но ей почему-то вдруг показалось, что она смотрит на него снизу вверх.

– Когда мой дед был таким же молодым и сильным, как я, – он похлопал себя по груди, – у него уже были жена и двое сыновей. Тогда многие приходили в нашу деревню, чтобы меняться. Мы никому не отказывали. Мы всем были рады. Приходили к нам и джакопо.

– Какие еще джакопо? – Кэлен знала все племена в Срединных Землях, но ни разу не слышала о джакопо.

– Джакопо жили на западе, почти у самой границы.

Кэлен нахмурилась, мысленно представив карту.

– К западу от Племени Тины никто не живет. Земля там пустынна.

Чандален посмотрел на нее из-под бровей.

– Джакопо были высокие люди. И очень сильные. – Он показал рукой рост человека на голову выше его самого, а потом широко развел руки. – Только это был мирный народ. Как бантаки. Как люди Тины. Но потом они напали на нас. Никто не знал почему. Но наше племя боялось. Мы вздрагивали по ночам от мысли, что завтра снова придут джакопо. Они убивали мужчин, угоняли женщин и делали с ними такое же. – Чандален махнул рукой в сторону двери.

– Насиловали, – ровным голосом подсказала ему Кэлен. – Это называется «насиловать».

Чандален кивнул.

– Они делали это с нашими женщинами. Они брали их в плен и насиловали. – Он опять покосился на дверь. – Так же, как здесь. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Да, – коротко сказала Кэлен. – Они насиловали ваших женщин, мучили их, а потом убивали.