Второе правило волшебника, или Камень Слёз

Ричард поглядел на него:

– Они придут с севера.

– Это часть твоего видения? – спросил Птичий Человек. – Ты понял это, когда ел мясо?

Ричард вздохнул и опустил глаза.

– Нет. Я видел только идущих воинов. – Он провел рукой по волосам. – Но я знаю, что это правда. Не могу объяснить почему, но я знаю. Они идут с севера.

Птичий Человек повернулся к Чандалену:

– Может, нам следует разделить людей? Половину послать на восток, а половину – на север?

Чандален покачал головой:

– Нет. Если видение говорит правду, нам понадобятся все воины. Атаковав их неожиданно и всеми силами, мы положим этому конец. Но если нас будет мало, а их, как утверждает Ричард-с-Характером, много, мы можем потерпеть поражение.

Наши женщины и дети будут убиты, хижины – сожжены. Этого нельзя допустить.

Птичий Человек кивнул:

– Духи предупредили нас, Чандален, и твоя обязанность – защитить наше племя. Поскольку видение умолчало о том, откуда именно придет враг, я предоставляю судить об этом тебе. Ты самый опытный воин из нас, и я доверяю твоей интуиции. – Он нахмурился и строго добавил: —Ноя полагаюсь на твой боевой опыт, а не на личные пристрастия, Чандален.

Чандален остался невозмутим.

– Бантаки придут с востока, – сказал он и, бросив взгляд на Ричарда, добавил: – Если придут вообще.

Ричард положил руку ему на плечо:

– Прошу тебя, послушай. – Голос его был тихим, и в нем явственно угадывалась тревога. – Я знаю, что не вызываю в тебе симпатии, и, возможно, для этого есть основания. Возможно, я действительно приношу нашему племени одни несчастья. Но сейчас на племя идет беда. И она идет с севера. Я прошу тебя, умоляю – поверь мне. От этого зависит судьба нашего племени. Ты можешь меня ненавидеть, но почему из-за твоей ненависти должны умирать другие? – Он вытащил из ножен Меч Истины и протянул его Чандалену рукоятью вперед. – Я отдаю тебе свой меч. Веди воинов на север. А если я ошибаюсь и бантаки идут с востока, возвращайся и убей меня им.

Чандален взглянул на меч, потом на Ричарда и усмехнулся:

– Меня не обманешь. Яне позволю погубить мой народ ради того, чтобы иметь повод убить тебя. Я иду на восток. – Он повернулся и скрылся в толпе, на ходу отдавая команды своим людям. Ричард посмотрел ему вслед и медленно убрал меч в ножны.

– Этот человек – глупец! – воскликнула Кэлен.

Ричард покачал головой:

– Нет, он всего лишь делает то, что считает нужным. Ему важнее защитить свое племя, чем покончить со мной. Если бы мне понадобился человек, который защищал бы в бою мою спину, я хотел бы, чтобы это был Чандален. Несмотря на то что он ненавидит меня. Он не глупец – глупец это я, потому что оказался не в состоянии его убедить. – Он повернулся к ней. – Я должен идти на север. Я должен остановить их.

Кэлен огляделась.

– Здесь осталось еще много охотников. Мы можем взять их всех и…

– Нет, – перебил ее Ричард. – Их слишком мало. Кроме того, понадобятся люди, чтобы защищать деревню, если я потерплю неудачу. Пусть старейшины продолжают празднество. Сборище должно состояться. Оно для нас слишком важно. Я пойду один. Я – Искатель. Может быть, мне удастся остановить бантаков. Надеюсь, они рассудят, что один человек не представляет собой угрозы, и согласятся меня выслушать.

– Хорошо. Подожди здесь, я скоро вернусь.

– Куда ты?

– Я должна надеть платье Исповедницы.

– Ты со мной не пойдешь!

– Пойду. Ты не знаешь их языка.

– Кэлен, я не допущу…

– Ричард! – Она схватила его за ворот. – Я – Мать-Исповедница. У меня под носом готова начаться война, и ты считаешь, что я буду молчать? Жди здесь!

Она отпустила его и торопливо ушла. Мать-Исповедница не собиралась обсуждать свои приказы. Они должны выполняться безоговорочно. По пути ей стало стыдно за свою вспышку, но ее взбесило, что Чандален не захотел прислушаться к словам Ричарда.

Кроме того, она злилась и на бантаков. Она не раз бывала у них в селении и всегда считала бантаков мирными и здравомыслящими людьми. Впрочем, что бы там ни случилось, войны она не допустит. Ее призвание – предотвращать войны, а не смотреть, как они начинаются. Ответственность за это лежит на ней, а не на Ричарде.

В хижине Савидлина было темно и тихо. Кэлен быстро переоделась. Все Исповедницы носили одинаковые платья – с квадратным вырезом, из черного атласа, длинные и лишенные каких-либо украшений. Но платье Матери-Исповедницы было белым. Это был символ власти. Надевая его, она переставала быть Кэлен Амнелл, она становилась Матерью-Исповедницей, воплощением власти и истины. Когда все другие Исповедницы погибли, ответственность за мир и спокойствие в Срединных Землях легла на ее плечи, и теперь, надевая свое белое платье, Кэлен испытывала совсем иные чувства, чем прежде. Раньше это было в порядке вещей – теперь это означало тяжелейшую ответственность. Впрочем, после встречи с Ричардом многое изменилось и в этом плане. Прежде Кэлен чувствовала себя одинокой в своих трудах, а сейчас все сильнее ощущала свое единство со всеми народами Срединных Земель, свою принадлежность к ним – и вместе с тем свою персональную ответственность за всех и каждого. Пока она жива, пока она Мать-Исповедница – войны не будет. Кэлен решительно схватила два тяжелых плаща и поспешила обратно.