Сокровище Китеж-града

– Господи… – прошептала она, ощущая холод в груди. – Господи!

Впервые с тех пор, как она покинула родительский дом, Варвара Несторовна захотела молиться… и не смогла. Ни одного слова молитвы не вырвалось из ее сжатых губ. Она прислушалась к себе, ожидая почувствовать вину или раскаяние – ничего! Внутри нее воцарилась тяжелая, черная пустота…

ГЛАВА 27

Перед отъездом Всеслав решил все же попробовать «определиться» с Губановой – жива она или мертва? Хотя он был почти уверен в последнем, перепроверить не мешало. Толик принес ему взятые из архива фотографии неопознанного трупа и данные экспертизы.

– После обеда надо вернуть, – сказал он, пряча в карман вознаграждение. – Так что поторопись.

– Не волнуйся, вернем, – пообещал Смирнов.

Он взглянул на фото – тело, долго пролежавшее в воде, выглядело ужасно. Пожалуй, лучше привлечь к опознанию мужчин: Владина, Кутайсова или Скокова. И уж на крайний случай предъявить фотографии дамам. Валентина могла бы узнать подругу, Марианна и Варвара Несторовна тоже близко общались с танцовщицей. Если повезет, кто-нибудь из них опознает труп.

Сыщик поехал в салон. Первый, к кому он обратился, был Кутайсов. Инструктор брезгливо взял в руки фотографию, долго рассматривал, бледнея.

– Волосы похожи, – наконец выдавил он. – Такие же, как у Зинаиды, – черные, густые, средней длины. И причесаны на прямой пробор. Рост тоже вроде ее… Точно сказать не могу.

– Экспертиза обнаружила на кончиках пальцев рук трупа и под ногтями остатки красной краски, – сказал Смирнов. – Частички краски были и на ступнях. Что вы думаете об этом?

Кутайсов поник.

– Значит, она все-таки покончила с собой…

– Почему вы так решили?

– Зинаида покрывала кончики пальцев красной краской и проводила яркую линию вдоль ступни, подражая индийским танцовщицам, – объяснил Кутайсов.

– А в тот день, когда она исполняла Танец любви, ее пальцы и ступни были покрашены?

– Вы думаете, я помню? – вздохнул Кутайсов. – Наверное… Она всегда так делала.

Господин Смирнов понял, что больше может никого не спрашивать – две такие детали, как красная краска и гроб, указывали на Губанову. Без сомнений, это ее тело.

– Теперь вы больше меня не подозреваете? – с видимым облегчением спросил инструктор. – Ведь тело выкопали, чтобы окончательно установить причину смерти? Стало быть, я ни при чем.

Как ни странно, он успокоился. Судя по всему, он не убивал Губанову, иначе всполошился бы.

– Это как сказать, – покачал головой Всеслав, уходя от ответа.

Он приехал получать информацию, а не давать ее.

– Кстати! – В глазах Кутайсова промелькнуло беспокойство. – Почему вы меня спрашиваете, чей это труп? Разве это не ясно? Разве вы извлекли тело не из могилы Зины?

– Это тайна следствия, – многозначительно сказал Смирнов. – Советую вам держать язык за зубами, а не то навлечете на себя новые неприятности.

Он попрощался с Кутайсовым, оставив его в тревожном недоумении. Ничего, пусть. Это полезно!

Рихард Владин рассматривал фото спокойно, без испуга и неприязни.

– Похоже на Зинаиду, но точно сказать не могу… Волосы как будто ее, рост, кисти рук. У нее были изящные, маленькие кисти при достаточно плотном телосложении.

Второй инструктор не проявил неуместного любопытства: сам вопросов не задавал, говорил только то, о чем его спрашивали. Он полностью подтвердил слова Кутайсова о красной краске, которой Губанова красила кончики пальцев рук и ступни.

– Так принято у индийских танцовщиц, – пояснил он. – Иногда они еще добавляют круги или другие узоры на ладонях.

– Рихард, вы отвечали за безопасность на празднике? – спросил Смирнов.

– Да. Хотите обвинить меня в смерти Ольги Лужиной? Мол, как допустил? Недосмотрел… признаюсь. Но я не ожидал ничего подобного! В мои обязанности входило, чтобы никто из гостей не пострадал от электрических гирлянд, от фейерверка; чтобы временные строения оказались достаточно прочными и не обрушились – вкопанные столбы, импровизированный шатер; чтобы не случился пожар от факелов и свечей и так далее. Предотвратить убийство я не мог, потому что не знал о том, что оно готовится. Если бы знал… убрал бы ящик с инструментами в подсобку и закрыл ее на ключ. Это моя оплошность. Недоучел, каюсь.

– Можете припомнить подробности той ночи?

– Была суматоха, много работы, – неохотно заговорил Владин. – Ничего конкретного… Я старался за всем уследить, везде успеть. Мне не нравилось, что гости много пили… От нетрезвых людей можно ожидать чего угодно. В общем, я находился в напряжении.