Сокровище Китеж-града

– Все, – сказал Всеслав, оборачиваясь к Варваре Несторовне. – Ничего не было.

Ее глаза сверкнули в темноте, из груди вырвался тяжелый вздох.

– Сумочку советую тоже выбросить как можно скорее, – добавил он. – Только не сейчас. Когда всех отпустят по домам. И не рядом с салоном, а в любую городскую мусорку. Желательно – подальше.

Со двора было слышно, как подъехала машина «Скорой помощи».

– Дайте мне воды… – простонала Неделина.

ГЛАВА 16

Врачи «Скорой» констатировали смерть Лужиной, наступившую вследствие нанесенного сзади проникающего ранения в сердце тонким острым предметом. Такое же мнение высказал и эксперт, приехавший с бригадой криминалистов.

Опрос свидетелей длился до утра, но ничего не дал. Все твердили одно и то же: было темно, шумно, тесно; люди смотрели на огни фейерверка, а не друг на друга; кто угодно мог ударить Ольгу, и это осталось бы незамеченным. Даже когда она упала в воду, никто особенно не всполошился. Водоем мелкий, утонуть в нем нельзя… так что многие просто смеялись, ожидая, как дама будет выбираться из взбаламученной жижи. Первый забеспокоился Рихард, но это понятно – он отвечал за безопасность на празднике. Увидел, что женщина упала в воду и подозрительно тихо лежит, бросился на помощь. Остальные разобрались, что к чему, гораздо позже.

В ходе опроса выяснилось следующее: с начала фейерверка почти все сотрудники салона находились недалеко от убитой. А если учесть всеобщую суматоху, бурные выражения восторга и перемещения гостей туда-сюда в поисках лучшего места, то возможность незаметно ударить Ольгу и отойти была у любого.

Милиционеры обшарили прилегающую территорию и нашли орудие убийства. К сожалению, отпечатков пальцев на нем не оказалось. Администратор Скоков сразу опознал стержень с деревянной ручкой.

– Это самодельный инструмент, которым пользовался наш садовник, – важно заявил он. – У него целый ящик разных отверток, напильников, молотков и прочих штук. Я видел, как он ремонтировал трубы при помощи этого стержня. Он у нас по совместительству выполнял сантехнические работы.

Саша Мозговой тоже признал свой инструмент.

– Я использовал этот стержень для затыкания пакли между стыками, – объяснил он. – Ящик с инструментами обычно хранится в подсобке, но сегодня было много работы во дворе, и я поставил его у черного хода. А потом забыл убрать.

Злополучный ящик действительно до сих пор стоял у задней стены салона, возле двери. Получалось, что любой из присутствующих без труда мог взять стержень. В подозреваемые попали все – и никто. Нужно было выяснять мотивы.

Поскольку Лужиной медицинская помощь не понадобилась, пожилая врачиха оказала ее Неделину, которому стало совсем худо.

– Вам надо лежать, голубчик, – сказала она. – И никаких волнений. Сердечко-то у вас барахлит.

Она сделала Ивану Даниловичу укол и запретила следователю его допрашивать.

– Вам что, одного трупа мало? – сердито говорила она молодому человеку в очках. – Потом, дорогой, все потом! Завтра.

Господин Неделин по иронии судьбы лежал на кушетке в массажном кабинете Ольги Лужиной, ныне покойной, и слышал, как под окном переговаривались милиционеры, хихикали, обсуждая странный вид присутствующих.

– Чего это они так вырядились? – хрипло спросил кто-то с простуженным горлом.

– Маскарад устроили… черт бы их побрал! – отозвался второй. – Допрыгались по пьяни, замочили тетку… теперь вот копайся, ищи! Ночью нормальные люди спать должны… – Он протяжно зевнул и замысловато выругался.

– Ну и видок у них, мама родная! – засмеялся простуженный.

Милиционеры покрутились во дворе, прошлись по салону, переписали адреса и фамилии свидетелей, составили кучу протоколов и уехали, забрав с собой садовника в качестве единственного пока кандидата в убийцы.

Иван Данилович лежал, глядя в потолок, и пытался заснуть. После укола ему полегчало, но сердце все равно прыгало, трепыхалось и давало сбои в ритме.

– Не надо было приходить сюда, – запоздало раскаиваясь, шептал он. – Я же не хотел! Я чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ох, Варя, Варя! И почему тебе не живется спокойно? Зачем все эти выдумки?

Неделин проклинал себя за нерешительность, за то, что не посмел отказаться, пошел на поводу у жены. Вырядился в идиотский костюм, приперся на торжество, где намаялся, напереживался и вдобавок стал участником ужасного, трагического финала!