Джек оторвал взгляд от отчета о лабораторных исследованиях.
— Без необходимого оборудования на станции нельзя фракционировать креатинкиназу. И как же тогда убедиться, что источник этих ферментов — сердце?
Все посмотрели на него.
— Что ты имеешь в виду под словом «фракционировать»? — поинтересовался Вуди Эллис.
— Креатинкиназа — фермент, помогающий клеткам мышц расходовать накопленную энергию. Когда клетки сердца повреждаются, скажем, во время сердечного приступа, уровень креатинкиназы в крови поднимается. Вот почему мы полагаем, что это сердечный приступ. А если это не сердце?
— А что еще?
— Повреждение каких-нибудь других мышц. Травма, например, или судороги. Воспаление. В действительности даже простая внутримышечная инъекция может вызвать подъем креатинкиназы. Нужно фракционировать креатинкиназу, чтобы узнать, действительно ли причина в сердечной мышце. На станции это исследование провести нельзя.
— Значит, возможно, у него не сердечный приступ.
— Верно. И здесь возникает еще одна странность. После острого мышечного поражения уровень креатинкиназы должен был вернуться к норме. Но посмотрите на результаты анализов. — Джек указал на страницы с отчетом и зачитал цифры. — За последние двадцать четыре часа уровень постоянно повышался. Это означает длительное поражение.
— Это лишь часть загадки, — добавил Тодд. — Отклонения от нормы наблюдаются по всем анализам, и характер их определить невозможно. Ферменты печени, отклонения в работе почек, реакция оседания эритроцитов, количество лейкоцитов. Некоторые результаты показывают повышение уровня, другие — понижение. Словно болезнь по очереди атакует различные группы органов.
Джек взглянул на коллегу.
— Атакует?
— Это просто фигура речи, Джек. Я не знаю, с каким процессом мы имеем дело. Знаю только, что в лабораторных исследованиях нет ошибки. Мы установили наблюдение за остальными членами экипажа, у них все в норме.
— Но его состояние — повод для эвакуации?
Вопрос был задан руководителем полетных операций шаттла. Он был не в восторге от подобной перспективы. Первоначально задача «Дискавери» заключалась в нахождении и починке секретного спутника-шпиона «Козерог». А теперь полет придется посвятить сложной ситуации на МКС.
— Вашингтону не слишком нравится отсрочка в ремонте спутника. Вы отбираете у них запуск, чтобы «Дискавери» сыграл роль летающей «скорой помощи». Это действительно необходимо? Разве Хираи нельзя вылечить на станции?
— Мы не можем ничего предсказать. Мы не знаем, что с ним, — ответил Тодд.
— Господи Боже, на станции же есть врач. Разве она не в состоянии оценить ситуацию?
Джек напрягся. Это был наезд на Эмму.
— Она не рентгеновская установка, — возразил он.
— У нее есть практически все что нужно. Как вы называли станцию, доктор Катлер? «Хорошо оснащенное медицинское учреждение»?
— Астронавта Хираи нужно вернуть на Землю, и как можно скорее, — вмешался Тодд. — Это наша позиция. Если вы подвергаете сомнению оценки врачей, ваше право. Со своей стороны скажу, что я никогда не сомневался в суждениях операторов инженерной системы или системы ракетных двигателей.
Это заявление тут же прекратило споры.
— Еще есть какие-нибудь соображения? — спросил заместитель директора НКТС.
— Погода, — отозвался метеоролог НАСА. — Стоит упомянуть о том, что к западу от Гваделупы формируется шторм, который очень медленно движется на запад. Это не затронет старт. Но в зависимости от пути могут возникнуть проблемы в Кеннеди на следующей неделе.
— Спасибо за внимание. — Заместитель директора оглядел комнату: вопросов больше не было. — Значит, запуск остается в силе, в пять утра по центральному дневному времени. Увидимся на запуске.
10
Калифорнийский залив блестел в сумерках, как расплющенное серебро. Сидя за столиком уличного кафе «Три девы», Хелен Кёниг смотрела на рыболовецкие лодки, направляющиеся в Пунта-Колорада. Это время дня она любила больше всего: прохлада вечернего бриза на ее загорелой коже, мышцы приятно утомлены полуденным плаванием. Официант принес ей «Маргариту» и поставил на стол.
— Gracias, senor,[19] — пробормотала она.
На мгновение они встретились взглядами. Она увидела спокойного горделивого мужчину с усталыми глазами и посеребренными сединой волосами, и ей почему-то стало неуютно.