Химера

— Нет, не Марбург.

— Тогда что это? Расскажите мне, с чем мы имеем дело, — попросил Джек.

Вцепившись обеими руками в края раковины, мужчина наблюдал, как в водостоке исчезает вода.

— Мы не знаем, — тихо признался он.

17

Салливан Оби мчался на «Харлее» по Марсу.

В полночь, когда на небе сияла полная луна и перед ним простиралась рябая поверхность пустыни, Салливан представлял, что его волосы развевает марсианский ветер и красная марсианская пыль разлетается из-под колес его мотоцикла. Это давняя фантазия из детства, из тех дней, когда не по годам развитые братья Оби запускали самодельные ракеты, мастерили из картона космические корабли и носили скафандры из мятой фольги. Из тех дней, когда они с Горди были уверены, точно знали, что их будущее связано с небом.

«И вот куда привели эти великие мечты, — пронеслось в голове у Салливана. — Накачавшись текилой, ношусь по пустыне». Другой возможности попасть на Марс или на Луну у него нет. Вряд ли у него получится даже оторваться от этой чертовой стартовой площадки, наверняка он мгновенно разлетится на мелкие кусочки. Быстрая, красивая смерть. Черт возьми, это лучше, чем умереть от рака в семьдесят пять.

Резко затормозив — так, что его мотоцикл поднял клубы пыли, Салливан пристально посмотрел на «Апогей II», стоявший вдали, за песчаными барханами, залитыми лунным светом, он блестел, словно полоска серебра с направленным к звездам носовым обтекателем. Вчера они перевезли его на стартовую площадку. Неторопливая праздничная процессия — десяток сотрудников «Апогея», сопровождавших грузовик с платформой по пустыне, изо всех сил жали на клаксоны и барабанили по крышам автомобилей. Когда корабль занял нужное положение и на него устремились сощуренные от солнца взгляды, вдруг наступила тишина. Все знали, что это последний шанс. Через три недели, когда «Апогей II» стартует, он унесет с собой все их надежды и мечты.

«И мою жалкую тушу», — подумал Салливан.

Понимая, что он, возможно, глядит на свой будущий гроб, Салливан вздрогнул.

Он завел «Харлей» и с ревом понесся обратно на дорогу, подпрыгивая на дюнах и перелетая через ямы. Он мчался как угорелый, подгоняемый текилой и внезапной непоколебимой уверенностью, что он уже мертвец. Что через три недели корабль умчит его в небытие. До этого момента ничто не сможет тронуть или ранить его.

Перспектива смерти сделала его неуязвимым.

Салливан ускорил ход, летя по суровому лунному ландшафту своих мальчишеских фантазий. «Вот я еду на луноходе, мчусь через Море Покоя. Въезжаю на лунный холм. Взлетаю и мягко приземляюсь…»

Он почувствовал, что земля уходит из-под его колес. Почувствовал, что летит куда-то — «Харлей» рокочет под ним, а луна светит прямо в глаза. Он все еще парит. Далеко ли? Высоко ли?

Удар о землю был таким сильным, что Салливан, не справившись с управлением, отлетел в сторону, а «Харлей» рухнул на него сверху. Некоторое время он потрясенно лежал на земле, зажатый между мотоциклом и плоским камнем. «Чертовски дурацкая поза», — подумал он.

Затем на него обрушилась боль. Сильная и мучительная, словно его бедра превратились в осколки.

Издав крик, Салливан перевернулся на спину, лицом к небу. Луна продолжала светить, посмеиваясь над ним.

— Тазовые кости сломаны в трех местах, — сообщила Бриджит. — Прошлой ночью врачи наложили гипс. Сказали, что он будет прикован к койке по крайней мере шесть недель.

Касперу Малхолланду показалось, что его мечты лопаются словно воздушные шарики.

— Шесть… недель?!

— А потом ему предстоит курс реабилитации, это еще три или четыре месяца.

— Четыре месяца?!

— Ради всего святого, Каспер. Скажи что-нибудь пооригинальней.

— Мы пропали.

Он ударил ладонью по лбу, словно наказывая себя за дерзкие мечты о том, что у них все получится. Над «Апогеем» довлеет какое-то проклятие — оно вставляет палки в колеса, стоит лишь достигнуть финишной черты. Из-за него взрывались их ракеты. Сгорел дотла первый офис. А теперь оно вывело из строя единственного пилота.

Он мерил шагами приемную, думая: «Нам никогда не повезет». Они вложили в проект все свои сбережения, хорошую репутацию и тринадцать лет жизни. Господь подает им знак, что стоит отказаться от затеи. Сократить потери еще до того, как случится что-нибудь по-настоящему страшное.