Водоворот чужих желаний

— Костя! — Маша вздрогнула и обернулась. — А ты что здесь делаешь? Ну-ка марш в кровать!

— Мам, я еще не хочу спать! Я хочу вас послушать! Скажи, что вы с ней сделаете?

— Отдадим хозяйке, — вмешался Макар.

Маша отрицательно покачала головой.

— Катя не возьмет, она сама мне сказала. Говорит, следователю ей возвращать русалку стыдно, потому что придется признаться, что она его обманула. А ей самой желанница и подавно не нужна.

— Наследникам Вотчина вернуть? — неуверенно предложил Бабкин.

— Вот его наследница сидит, — показала Маша на собачонку, гревшуюся на коленях у спрятавшегося за дверью Кости. — Насколько мы знаем, других наследников у него нет. Макар, может, ты…

— Мне она не нужна, лишнее барахло я дома не собираю, — отказался Илюшин.

— Ладно, пусть пока у нас остается. А там что-нибудь придумаем.

Когда Макар уже стоял в коридоре, собираясь уходить, Маша вспомнила:

— Постой, а та женщина, которая осталась в живых… Белова… что с ней?

— Ее завтра выписывают.

— Ты у нее был? Рассказал о том, что узнал?

— Был и рассказал, разумеется.

— И как она отреагировала? — спросил Сергей.

Илюшин задумался на секунду.

— Сказала, что теперь будет жить спокойно, — ответил он. — И поблагодарила за яблоки.

Он усмехнулся чему-то, понятному только ему, и открыл дверь, следя, чтобы не выскочили собаки.

Часом раньше Зинаида Яковлевна делилась с соседкой по палате подробностями утреннего визита Макара:

— А под конец я не выдержала и говорю ему: ну что, говорю, отпустило тебя? Перестал виноватых искать? Нету больше виноватых, нету! Жизнь все по своим местам расставила за тебя.

— А он что?

— А он — спасибо, говорит. И за яблоко, говорит, тоже. Схрумкал и пошел.

Эпилог

Шесть месяцев спустя

Май обрушился на город так внезапно, что никто толком и не успел подготовиться к весне. «Пятнадцать градусов в тени», — сообщал прогноз, а на солнце было все двадцать. Шапочки постриженных кленов зазеленели за одну ночь, а тополя блестели глянцевыми вымытыми листиками, и умопомрачительно пахли тополиные почки.

Маша глубоко вдохнула лесной воздух, запрокинув голову, и засмеялась от радости. Весна! Какое счастье! Весна…

— Машка, ты подстилку не забыла? — озабоченно спросил муж, подходя. — Земля еще холодная, мы попы отморозим.

— Не забыла. Ты видел цветы? Там, на полянке?

— Я видел мясо в багажнике. И Макара, который ушел куда-то с пакетом, в котором помидоры и огурцы. А поскольку мне не хочется оставаться без гарнира, я предлагаю найти Илюшина и отобрать у него пакет.

Бабкин помахал Косте, бродившему среди деревьев, и направился к машине.

На пикник этой весной они выехали первый раз, и все словно опьянели от запахов земли, леса, проснувшихся деревьев и трав. Сергей гонялся за Макаром, который сбежал с помидорами и хохотал на весь лес, удирая от приятеля. Маша, присев на корточки, с восхищением рассматривала тонкий стебелек, увенчанный белой чашечкой цветка, по лепесткам которого бежали голубоватые прожилки. Костя искал дупло, в котором, как он считал, должны обитать белки.

— Костя, русалка у тебя? — позвала Маша.

— У меня, мам. Не бойся, я не потеряю!

Фигурка всю зиму пролежала в ящике под документами, и вспомнили о ней только в начале мая, когда Макар познакомился со скульптором, собиравшим изображения нечистой силы. Скульптор жил в сорока километрах от Москвы в большом частном доме и не раз приглашал к себе всю компанию в гости. Очередную поездку было решено совместить с «лесными» шашлыками, а заодно отдать русалку человеку, которому она будет интересна.

Макар с Сергеем вернулись, запыхавшиеся, и сообщили, что река куда ближе, чем они определили по карте.

— Пойдем туда, — предложил Бабкин. — Тут идти недалеко, минут десять.

Стоя на берегу извивающейся черной речушки, Костя лениво бросал в нее травинки, а Маша грелась на солнышке, пока Макар и Сергей разводили костер и готовили шампуры.

— Костя, не свались! — предупредила Маша сына, стоявшего на невысоком обрыве — с этой стороны берег был крутой, а с другой — пологий. — Жалко, на тот берег не перебраться.

— Здесь интереснее. Здесь омуты!

— Вот я и говорю — не свались. И вообще, отойди от края.

Вместо того чтобы отойти, Костя выпросил разрешения спуститься к воде, и Маше пришлось помогать ему слезть по осыпающемуся склону.