Этрусское зеркало

- Каков же будет конец истории? - нарушил затянувшееся молчание Смирнов.

Альберт Демидович вздохнул:

- Я извинился, уладил возникшее недоразумение. Между нами так ничего и не состоялось… Алиса ушла, неколько дней не звонила… видимо, решалась на что-то. Или разбиралась в себе. А я, кажется, впервые познал душевные страдания. Они оттеснили прочь телесный недуг. Даже мысли о смерти поблекли… И тогда я признал, что люблю ее… эту девочку, наивную и жестокую, прекрасную в своей жажде соединить несоединимое - нездешнее с уже существующим. Жизнь все же преподнесла мне чудесный, восхитительный подарок, о котором я и не мечтал! Каких-то два месяца опрокинули все мои принципы, показали мне самого себя - не изведавшего любви и тоскующего по ней.

Алиса понятия не имела, какую цель я преследовал, завязывая наше знакомство. Да я и сам ужаснулся. Мое намерение было чудовищным. Как подобное вообще могло прийти мне в голову?!

Когда она наконец позвонила, я вознесся на небеса. Я поклялся, что наши отношения будут такими, как она захочет. Алиса поверила мне. Я надеюсь, что это в самом деле так. Мы опять встретились. Я пригласил ее погостить в моем доме.

- В каком смысле - погостить? - уточнил Всеслав.

- Пожить неделю или две… привыкнуть к тому, что окружает меня, проникнуться духом этого жилища. Места здесь предостаточно, и жить можно на разных этажах, не только в разных комнатах.

- Она согласилась?

- Представьте, да! - ответил Фарбин. - Я боялся ее отказа, но Алиса оказалась и умнее, и смелее, чем я думал.

- Значит, она у вас?

Альберт Демидович посмотрел на сыщика долгим испытующим взглядом.

- Вы полагаете, я исповедуюсь тут перед вами просто из любви к праздной болтовне? - воскликнул он. - Почему я сижу и рассказываю вам подробности своей личной жизни? Почему я вообще согласился принять вас? Не потому, что вы назвались Данилиным. Я изучал образ жизни, привычки, окружение Алисы и знаю, как выглядит ее брат. Обман не удался! Я говорю с вами по единственной причине: девушка исчезла. Ее нигде нет - ни в институте, ни дома, в Медведкове. Она не звонила мне с тех пор, как ушла отсюда.

- Этому что-нибудь предшествовало? - спросил Всеслав. - Вы поссорились? Она рассердилась, обиделась?

- В том-то и дело, что нет. После той моей… вспышки я был предельно корректен и сдержан. Клянусь, что не дал ей ни малейшего повода для огорчения. Не понимаю, почему она не дает о себе знать. Я очень обеспокоен. Найдите Алису, и я по-царски заплачу вам!

Глава 26

Эту ночь Глеб провел в своем доме в Васильках.

Он приехал из Москвы поздним вечером, сошел с электрички и зашагал по пустому перрону к лесу. Горели редкие фонари. Небо покрылось тучами, на нем не было ни луны, ни звезд. На траве лежала роса. Лес стоял непроницаемой черной стеной - угрюмый, холодный.

Глеб не боялся заблудиться, он мог бы пройти по этой дороге с завязанными глазами. Под ногами хрустело и шуршало. Пахло сыростью. Высоко в кронах деревьев шумел ветер, возвращая Глеба к воспоминаниям о той ночи. Он гнал их от себя, но они упорно не хотели уходить. Тогда он просто позволил им разворачиваться в памяти цветными картинами, полными стука дождевых капель, пламени костра и шипения гаснущих искр… Далеко, на болоте, кричала выпь.

Глеб не заметил, как добрался до дома. Лес поредел, расступился. Глаза Глеба привыкли к темноте, и можно было различить очертания крыши и стен. Он постоял некоторое время, прислушиваясь и приглядываясь. Дом был пуст.

Глеб вышел из леса, бесшумной тенью скользнул на порог, привычным движением открыл старый замок… в лицо дохнуло застоялым запахом дерева, керосинки и свечей. Он стоял на пороге, не решаясь войти. Наконец пересилил себя, шагнул внутрь, в прохладную темноту, бросил сумку, поспешно добрался до кровати и сел. Здесь он и проспит до рассвета.

Несмотря на усталось, заснуть сразу не удалось. Глеб ворочался с боку на бок, думал. Сомнения терзали его. Завтрашний день пугал своей неопределенностью, отсутствием четкого плана действий. Как-то все сложится?

- Правильно ли я поступаю? - спрашивал он себя и… не находил ответа.

Но в то же время изменить намеченное было невозможно. Он должен был что-то сделать, отомстить. Рогожин мертв, а тот, другой, все еще дышит, все еще… Одна только мысль об этом заставляла Глеба скрипеть зубами и до боли сжимать кулаки.

Сон подкрался тихо, смежил покрасневшие веки, окутал его вязкой дремотой. Над изголовьем кровати наклонилась Алиса… ее глаза с бесконечной нежностью смотрели на Глеба. Ее волосы рассыпались по плечам, а на шее сияло, светилось драгоценное ожерелье из сиреневых аметистов.