Этрусское зеркало

Алиса остановилась. В ее волосах застрял маленький розоватый листок осины, на щеках лежала тень от ее длинных ресниц. Глеб почувствовал, как к горлу подступает ком, а глаза наполняются влагой. Он тряхнул головой, отгоняя непрошеное настроение. Что это? Он вот-вот заплачет? Не хватало еще так опозориться перед девушкой!

Он отвернулся, вдыхая запах увядающего парка, прелой листвы.

- Какие стихи тебе нравятся? - спросила Алиса.

Ее голос прозвучал глухо, сквозь пелену наваждения, охватившего Глеба с такой силой, что он испугался. Может быть, впервые за свою недолгую жизнь.

- Тогда я сама выберу, - не дождавшись ответа, сказала она. - Из Микеланджело.

Глеб молча кивнул.

Алиса читала, как на сцене - прекрасно поставленным голосом, выразительно, чувственно, переживая всем своим существом каждое слово, каждый звук. И заставляя переживать слушателя.

Моя любовь не в сердце у меня, Люблю тебя, но не земной любовью: Не смертным чувством и не смертной кровью Дано вкусить небесного огня…

Глава 7

Поздно вечером 23 августа, по окончании первого дня работы выставки, господин Чернов лежал у себя дома на диване с компрессом на лбу - все подробности минувших событий прокручивались в его уме, не давая уснуть.

Перед самым окрытием они с Шумским поспорили - говорить Геннадию о краже или оставить его в неведении.

- Спонсор имеет право знать, что происходит на выставке, - говорил Федор Ипполитыч, промокая вспотевшую лысину носовым платком. - Она организована на его деньги.

- Но мы же не злоупотребляем ни его доверием, ни его финансами, - оправдывался Чернов. - Ограбление - не наша вина. Если мы заявим о ночном происшествии правду, вернисаж может быть сорван. Разве не в интересах самого мецената превратить досадную неприятность в триумф?

- Каким образом?

- Скажем Геннадию, что в последний момент решили в рекламных целях запустить «утку» о пропаже картины «Нимфа» и нескольких этюдов Рогожина. Народ падок на скандальные подробности. Представляешь себе заголовки в газетах? «Жемчужина выставки «Этрусские тайны» похищена накануне открытия!»

Шумский растерянно моргал, глядя на Анисима Витальевича.

- Не понимаю, в чем смысл, - признался он. - Картина действительно похищена, и…

- Если Геннадий узнает правду, мы не сможем продать копию «Нимфы»! - перебил его хозяин «Галереи». - Я не собираюсь упускать свою выгоду. Найдутся украденные работы - тем лучше, не найдутся - мы внакладе не останемся. Это раз. Кто знает, не лишимся ли мы обещанного вознаграждения, расписавшись в собственной халатности? Дескать, не сумели обеспечить надежную охрану творческого наследия Саввы Рогожина. Это два!

В минуты волнения речь господина Чернова приобретала нарочитую официальность.

- А вдруг покупатель обнаружит подделку? - не сдавался Шумский. - Или Савва появится и поднимет кипеж?

- Думаю, с художником мы сумеем договориться. А по поводу подделки… так Рогожин не Рембрандт! Кто потащит его полотно на экспертизу?

Федор Ипполитыч только крякал и качал головой. Авантюрные наклонности компаньона приводили его в трепет. Он был не прочь заработать, но не хотел рисковать.

- Э-э-э… как же мы продадим работы, если объявим об их пропаже?

- Будет еще одна сенсация, Федя. Украденные шедевры возвращены! Кстати, может, этот Смирнов в самом деле их найдет. А нет - так и не надо. Максимум через неделю копии будут готовы.

Шумский с сомнением хмыкнул, в очередной раз вытирая лысину. Не нравилась ему эта опасная затея. Впрочем, раздумывать было уже поздно.

- Что, если мы продадим копии, а Смирнов найдет подлинники?

- Выкрутимся! - уверенно сказал Анисим Витальевич. - Заплатим ему за молчание. Пусть это тебя не волнует, Федя. Я надеюсь, что сыщик нас не подведет. Если похищенное найдется, нам будет даже спокойнее. Оригиналы нигде не выплывут!

- А воры? Они-то молчать не станут.

- Им признаваться в ограблении ни к чему. И ворованное они назад не принесут. Не для того они брали картину, чтобы вернуть ее.

Шумский нервно кивал, чувствуя, как взмокла под рубашкой и пиджаком спина. У входа уже собралась толпа посетителей и журналистов, до назначенного времени открытия оставалось полчаса.

В зале успели навести порядок, заменить разбитую керамику, убрать осколки. Только на месте пропавших этюдов и «Нимфы» ничего не повесили. Скоро здесь зашумит возбужденная толпа, защелкают фотоаппараты, заработают видеокамеры… У Шумского закружилась голова от предчувствия скандала.