Яд древней богини

- Так она не здешняя?

- Катька-то? - старик Руднев выпустил из щербатого рта облако вонючего дыма. - Знамо дело, не тутошняя! Чего бы она у чужих людей угол снимала? Приезжая она.

- Откуда?

Старик почесал затылок, сделал пару затяжек.

- Запамятовал я… То ли из Березова, то ли из Березовки. Я ее так и называл: «чурка березовая»! - он сипло засмеялся. - Пацана бирюком вырастила, он со мной, родным папашей, разговаривал свысока. Я, вишь, для них пьяница, алкаш, значит. Они меня стыдились, а как Гордей школу окончил, Катька со мной развелась. Ни ответа, ни привета с тех пор!

Он сердито дымил, а Ева обдумывала очередной вопрос.

- У вас еще родственники есть?

- Не-а, - помотал давно не стриженой головой Руднев. - Я один, как перст, остался. У Катьки сестра была старшая - померла. Племянницы есть, дочки ее: они в Волоколамске живут. К нам ни разу не приезжали, только открытки слали… на Новый год. А больше родни нету.

Подул ветер, и на траву снегом полетели лепестки отцветающих акаций.

- Вы в колдовство верите? - вдруг спросила Ева.

Старик закашлялся, долго протирал слезящиеся глаза.

- Ни в бога, ни в черта! - хрипло сказал он. - Какое еще колдовство? Тьфу! Если что померещится, у меня одно лекарство - стакан водки.

Ева не сдавалась. Не может она уехать ни с чем!

- А в молодости… слышали о колдунах, ведьмах? Жили у вас в Абрамцево бабушки, которые гадали, ворожили, от болезней заговаривали?

Руднев уставился на Еву, как на умалишенную.

- Тебе что, ворожка нужна? Жениха увели? Или в девках засиделась?

- Похоже на то, - притворно смутилась она.

- Тут я тебе не помощник. Про ведьмаков да оборотней только в сказках читал, и то давно было.

Скрывая глубокое разочарование, Ева попрощалась со стариком. Он привстал, крикнул вдогонку:

- А пенсию-то мне добавят?

Она, не оборачиваясь, махнула рукой - понимай, мол, как хочешь. Ускорила шаг. Ей нужно было еще успеть в школу, где учился Гордей Руднев.

Несмотря на субботний день, в школе проводили консультации по предстоящим экзаменам, мыли окна, убирали пустые классы. Несколько учителей, которых ей удалось застать, Руднева не знали. Сколько лет прошло… Вопрос о колдунах привел педагогов в изумление. Проживали в Абрамцево доморощенные экстрасенсы и народные целители, как и везде. Только кто же их всерьез принимает?

Из школы, совсем поникшая, Ева отправилась разыскивать улицу, где до переезда в Москву жили Рудневы. Дом был деревянный, на двух хозяев. Половина Екатерины Максимовны сразу бросилась в глаза заколоченными ставнями, травой по пояс во дворе. А в другой половине, как говорил Смирнов, жила одинокая женщина-пенсионерка.

Она увидела Еву через окно, вышла на крыльцо и крикнула:

- Катя к сыну уехала! А вы кто ей будете?

- Я дом купить хочу, - солгала Ева. - На вашей улице никто не продает?

Пенсионерка обрадовалась: хоть с кем-то удастся поговорить. Телевизор да радио - плохие собеседники.

- Заходите ко мне! - радушно пригласила она. - Я вас чаем угощу.

Она накрыла стол в просторной комнате с деревянными стенами. В углу белела печка. Диван с множеством вышитых подушечек соседствовал с самодельным буфетом, за стеклами виднелась гжельская посуда. Пахло лавандой и лампадным маслом.

Ева хвалила чай. Хозяйка улыбалась, потчевала гостью крыжовенным вареньем, пирожками.

- Из печки-то они совсем другого вкуса!

Слово за слово, заговорили о Рудневых.

- Катя со своим мужем не ужилась. Пил он, ругался, денег не давал - пришлось разойтись. Он к своей матери подался, а она тут осталась. Сын у них вырос хороший, толковый парнишка. Отца, правда, недолюбливал. Так тот и не заслужил любви-то!

Соседка говорила много, но все это уже было Еве известно.

- Если дом покупать, так у хорошего человека, - сказала она. - Руднева вам нравится?

- Мы рядом, почитай, двадцать лет прожили и ни разу не поскандалили. С Иваном у них ссоры случались, чуть ли не до драки. Но он, когда напьется, будто с цепи срывается. Трезвый - смирный, а пьяный - дурной! Нет, я на Катю пожаловаться не могу. Славная она баба… только замкнутая очень, вся в себе. Мы, бывало, вот так на стол соберем - чайку, оладушек, наливочки вишневой, она выпьет и молчит, молчит. Будто сама себе в душу глядит. Я болтаю без умолку, а Катя только кивает. Ой, а разве она дом надумала продавать?

- Мне ваш адрес дали в агентстве, - неопределенно ответила Ева.

Пожилая дама не поняла, что к чему, но виду не подала. Негоже выдавать свое невежество.