— Ну… удается. — Я чешу затылок. — У меня своя… финансовая схема.
Антон и Ваня разражаются громким хохотом.
— Ты выводишь мифический WalMart на IPO? — Ваня тычет в меня указательный пальцем и заваливается навзничь, дрыгая ногами.
— Гы-гы-гы, — передразниваю я его. — На самом деле схема простая. Во-первых, я зарабатываю в журнале.
— На завтраки, — подсказывает Антон.
— Во-вторых, папа засылает косарь в месяц. — Я делаю извиняющееся лицо. — Но самое главное — кредитные карточки! Вы думаете, зачем они нужны? Чтобы перед малолетками понтоваться? Ими просто нужно научиться пользоваться.
— Это как же? — Антон весь подобрался и буравит меня глазами.
— Просто. — Я перехватываю у него косяк, добиваю и тушу в пепельнице. — Например, при зарплате в двушку заводишь себе карточку в «Ситибанк» с кредитом в трешку, тратишь с нее, к примеру, еще пару штук.
— И чо? — прищуривается Ванька.
— Потом заводишь себе еще одну, «American Express», на трешку. «AmEx», кстати, еще и для понтов катит. С него снимаешь двушку, гасишь ситибанковский кредит. Потом открываешь еще карту, ну… допустим в «Альфе» или «ВТБ» — там еще трешка…
— И так до бесконечности, да? — Антон закуривает сигарету.
— Почему до бесконечности? — не понимаю я. — Четырех карт вполне хватит. Дальше тусуешь бабки между ними. В одном месяце у одного банка побольше займешь, в другом — у другого. Потом, ты же не только карточки дербанишь, у тебя еще и зарплата есть, так? Из нее отдаешь частично. Короче, такой схемой смело к своему доходу еще пару-трешку прибавляешь. Ну, я не говорю про всякие там мелкие банки, «локо»-«шмоко». У них всегда можно карточку на пятнашку или тридцадку рублей открыть, если припрет. Потом, потребительские кредиты еще никто не отменял. Ну, это если домой что-нибудь покупать. — Я замолкаю и обвожу присутствующих торжествующим взглядом.
— Дрончик, я, конечно, не такой крутой финансист, как ты, — тихо говорит Ваня, — но где-то в глубине души понимаю, что в результате своей хитрожопой схемы ты всегда должен банкам в районе трешки. Ты думаешь, она сама рассосется, или как?
— Ну, я чего, всегда, что ли, буду двушку получать? — недоумеваю я.
— А еще проценты, кстати, — подсказывает Антон.
— Издержки, — развожу я руками, — ничего не поделаешь.
— Отличная схема, — кивает Антон и отворачивается.
Ваня подкладывает себе под голову подушку. Тишина снова погружает всех в депрессию.
— Не самая плохая, кстати, — бурчу я себе под нос. — Когда мы станем миллионерами, я посвящу этой схеме главу в своей автобиографии. Назову ее, типа, «Как закалялся style».
— Любопытно, когда? — интересуется Антон.
— Вообще в Москве люди становятся миллионерами с нуля, — продолжаю я. — Главное — попасть в нужную тему: диск записать. Или начать организовывать вечеринки для олигархов, или подсесть на распил федерального бюджета. Да много чего есть. Сейчас вот все книги пишут. Давайте сядем и напишем реальную жесть. Скажи, Антон, ты писать не пробовал? Или друзья твои? Как писать бестселлеры?
— Я могу тебе дать телефон Литвиновой, у нее спроси, — улыбается Антон. — Она у меня в телефоне на букву «Б» записана.
— Почему на «Б»? — переспрашивает Ваня, лежащий уже с закрытыми глазами.
— Потому что «Богиня». Все дружно смеются.
— Ну чего, если с книгами, бюджетами и вечеринками не получится, можно начать телок провинциальных олигархам продавать. — Мне становится дико смешно — то ли трава взяла, то ли меня забавляет образ Литвиновой, записанной на букву «Б»… В общем, веселюсь по полной.
— Рынок занят, одного Листермана хватает, — откликается Ваня.
— Да мы этого очкарика порвем нах! — Я хлопаю себя ладонями по коленям.
— На «журасик», — говорит Антон, — порвем на «журасик». Листерман называет член «журасиком».
— Почему, кстати? — Ваня отрывается от подушки. — Я тоже это слово слышал.
— Говорит, что после фильма «Jurassic Park».
У меня в голове немедленно всплывает картина из юности, когда мы с другом посмотрели «Jurassic Park», а потом впервые обожрались ЛСД. Я лежал в ванне, и висящая надо мной огромная лейка душа начала снижаться, потом исчезла под потолком, а потом и вовсе оказалась головой плезиозавра, стремящегося откусить мне ухо. Почему-то тогда я был совершенно уверен в том, что плезиозавру нужно именно мое ухо. Все закончилось рвотой, сверлящей головной болью и прочими ништяками.