Босиком по снегу

– Нет, – резко сказал мужик, – зачем же лишний раз травмировать хрупкую психику ребенка? Сделаешь все, как я сказал, – получишь девочку обратно на всех законных основаниях. Да вот еще что, чуть не забыл. Завтра, вернее уже сегодня, к тебе придет один человек, он будет тебе помогать. Прими его ласково, голуба. И до встречи через две недели!

Филин ушел. Нина с трудом поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела домой. Дверь в квартиру была открыта, замок вырван с корнем, кругом царил беспорядок. Она вошла в детскую – кроватка малышки была пуста, на смятом байковом одеяльце сиротливо лежала пустышка – Юленька никогда без нее не засыпала.

– Как же она без нее, – всхлипнула Нина и сползла на пол. – Соска-то… Как же она без нее… Тома, что же ты наделала?!! Как же ты могла так поступить со мной? Юленька! Детка моя! Потерпи, я заберу тебя. Заберу! Доченька моя! Родненькая! Родная моя! Родная моя… моя… – прошептала Нина, силы покинули ее, и она провалилась в небытие.

* * *

– Приди в себя, Нина, – кто-то похлопал ее по щекам, обтер лицо влажным полотенцем, подхватил на руки и отнес на кровать.

Она с трудом приоткрыла веки – перед глазами все плыло, лицо мужчины, который склонился над ней, выглядело как калейдоскоп: расплывалось, растекалось, троилось. Она попыталась сконцентрироваться, но не смогла – дико болели затылок и ребра, ее сильно мутило.

– На-ка, выпей, – мужчина приподнял ей голову и поднес к губам чашку с мутной, резко пахнущей жидкостью. Нина болезненно сморщилась и попыталась отвернуться. – Пей, кому говорю! Это лекарство, полегчает, – он насильно влил ей жидкость в рот, бережно положил ее голову обратно на подушку и накрыл лоб холодным полотенцем. Ей действительно стало легче, туман перед глазами растаял…

– Влад?! Что ты здесь делаешь? – еле слышно спросила Нина и удивилась тому, что рада его видеть, рада до такой степени, что ощущает в своем избитом теле необъяснимо приятное волнение, томление и что-то еще, неподвластное сознанию. Она нервно облизала губы, сухие, потрескавшиеся, с запекшейся на них кровью, и память непроизвольно вернула ее назад, в тот первый день их знакомства, в жаркий июльский полдень, на первое сиденье старых «Жигулей»… Сигарета, выкуренная до фильтра, еле уловимый запах терпкого дорогого одеколона, густые пшеничные волосы, небрежно расстегнутая рубашка на груди, горячее дыхание, дерзкий поцелуй… – Влад, они забрали девочку, – с надрывом сказала Нина и заплакала.

Он притянул ее к себе, обнял и погладил по волосам.

– Я знаю, Нина. Гнусный мерзкий сморчок! Зачем он тебя избил? Можно было и без этого решить проблему, – зло прошептал он и прижал Нину к себе еще крепче.

– Так ты и есть тот человек, о котором он говорил? Тебя направили мне на помощь? – потрясенно спросила Нина, оттолкнула его от себя и резко села на кровати.

– Успокойся! Успокойся немедленно! Я такой же винтик, как и ты, и не самый худший для тебя вариант. Все будет хорошо. Слышишь меня, Нина? Я помогу тебе. Мы вернем все, и ты получишь ребенка обратно. Они отстанут и от меня, и от тебя. Нина, я тебе не враг! Помнишь тот день, когда мы познакомились? Я не могу забыть его. Нина, ты…

– Прекрати! – закричала она и в изнеможении упала на подушки. – Прекрати, – повторила она еле слышно. – Прекрати, прекрати, прекрати – я не хочу ничего знать об этом. Мне нужен только ребенок! Мой ребенок – понятно? А ты… ничто. Ты пустое место. Смазливая пустышка. Сопляк! Я ненавижу тебя, – она отвернулась от него к стене и с головой накрылась одеялом.

Он долго стоял рядом с кроватью и молчал, но даже сквозь одеяло она чувствовала, как атмосфера в комнате накалилась, как он напряжен и усилием воли пытается подавить в себе желание схватить ее за плечи и развернуть лицом к себе… Она вспотела, ей стало нечем дышать, но было страшно откинуть одеяло, обернуться и посмотреть ему глаза – необыкновенные, дерзкие, пронзительно синие…

– Тебе надо поспать. А когда ты хоть немного придешь в себя, мы вместе подумаем, каким образом нам найти это проклятое золото, – сухо сказал Влад, вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.

Напряжение спало. Она сбросила одеяло на пол. Встала. Пошатываясь, дошла до письменного стола. В ящике под кипой старых открыток лежало письмо от Томы, написанное ею незадолго до смерти. Нина вытащила из ящика смятый листок, вернулась в кровать и несколько раз перечитала текст: «Будь мной», «Будь мной», «Будь мной»…