Мешок с костями

Наконец я разглядел сурка, направляющегося домой после трудового дня, но мне больше не хотелось стоять у луга и наблюдать, как сумерки переходят в ночь, а на землю ложится туман. Я поспешил к своему дому.

* * *

Вернувшись, я, вместо того чтобы войти в коттедж, зашагал по тропе, ведущей к студии Джо. Туда я не заходил с той ночи, когда во сне притащил на второй этаж пишущую машинку. Путь мне освещали зарницы.

Здесь царила жара, но затхлости не чувствовалось. Наоборот, пахло чем-то приятным, наверное, какими-то травами, собранными Джо. В студии тоже стоял кондиционер, и он работал. Я включил его и какое время постоял перед потоком холодного воздуха. Такое это удовольствие, когда холодный воздух обдувает разгоряченное тело. О том, что при этом можно простудиться, я даже не думал.

Зато в остальном никакого удовольствия я не испытывал. Тяжелое чувство придавило меня. Даже не грусть, скорее — отчаяние. Наверное, причиной тому стал разительный контраст: так мало осталось от Джо в «Саре-Хохотушке», и так много здесь. Я представил себе нашу семейную жизнь в образе кукольного домика (а может, семейная жизнь и есть кукольный домик?), в котором закреплена только половина игрушечной обстановки. Закреплена маленькими магнитами или потайными кабелями. Что-то пришло и приподняло наш кукольный домик за один угол, и я полагал, надо сказать спасибо, что наш домик пинком не отбросили с дороги. Но не отбросили, только приподняли за один угол. Мои вещи остались на местах, а вещи Джо заскользили… И вот куда их вынесло.

— Джо? — спросил я, усаживаясь на ее стул. Ответа не последовало. Никто не стукнул по стене. Ворона не каркнула, сова не ухнула. Я положил руку на стол, где стояла пишущая машинка, поводил ею по гладкой поверхности, собирая пальцами и ладонью пыль.

— Мне недостает тебя, дорогая, — сказал я и заплакал.

А когда слезы иссякли, в который уже раз, я вытер лицо подолом футболки, словно ребенок, и огляделся. Изображение Сары Тидуэлл стояло на столе, а на стене висела фотография, которой я не помнил. Очень старая, едва различимая. Центральное место на ней занимал большой, в рост человека, крест, поставленный на небольшой прогалине на склоне над озером. Прогалина эта, должно быть, уже давно заросла деревьями.

Я смотрел на какие-то баночки, ящички, вышивки, вязание Джо. Зеленый ковер на полу. Стаканчик с карандашами на столе, карандашами, которые она брала, которыми писала. Я взял один, моя рука замерла над чистым листом бумаги… но ничего не произошло. Я чувствовал, что в студии есть жизнь, я чувствовал, что за мной наблюдают… но желания помочь не ощущалось.

— Я кое-что знаю, но этого недостаточно, — проговорил я. — А вот из того, чего я не знаю, главное заключается в следующем: кто написал на холодильнике «помоги ей»? Ты, Джо?

Ответа я не получил.

Я еще посидел, надеясь, но уже зная, что напрасно, потом встал, выключил кондиционер, выключил свет и вернулся в дом. Вышел на террасу, понаблюдал за всполохами зарниц. В какой-то момент я достал из кармана синюю шелковую ленту, повертел в руке. Неужели она вернулась со мной из 1900 года? Мысль эта казалась безумной и одновременно вполне логичной. Ночь выдалась жаркой и душной, как и все предыдущие. Я представил себе, как старожилы Тэ-Эр, а может, и Моттона, и Харлоу, вытаскивают из шкафов парадную одежду, готовясь к завтрашним похоронам. А в трейлере на Уэсп-Хилл-роуд Ки сидела на полу и смотрела по видаку «Книгу джунглей»: мудрый Балу учил Маугли законам джунглей. А Мэтти, устроившись на диване, читала новый роман Мэри Хиггинс Кларк и негромко напевала. Обе были в коротких пижамах, Ки — в розовой, Мэтти — в белой.

Какое-то время спустя я перестал их чувствовать. Они исчезли, как с увеличением расстояния исчезает радиосигнал. Я направился в северную спальню, разделся, лег на постель, которую с утра никто не застилал, и тут же заснул.

Проснулся я глубокой ночью, потому что кто-то водил горячим пальцем по моей спине. Повернулся и в свете молнии увидел лежащую рядом женщину. Сару Тидуэлл. Она улыбалась. Зрачков в ее глазах не было. Сладенький, я почти вернулась, прошептала она в темноте. Мне почудилось, что она вновь потянулась ко мне, но, когда снова вспыхнула молния, вторая половина кровати опустела.

ГЛАВА 24

Откровение не всегда продукт деятельности призраков, двигающих буквы-магниты на передней панели холодильника. И во вторник утром меня осенило. Случилось это, когда я брился и думал о том, как бы не забыть купить пива. Откровение, по своему обыкновению, пришло ниоткуда. Меня словно громом поразило.