Форма жизни

— Мари… — хрипло произнёс он. — Ты должна рассказать нам…

Девушка испуганно вскинула взгляд.

— О чём? — Она съёжилась, будто эти слова Диброва лишали её последней защиты.

Он не отвёл своих глаз.

— Ты не можешь молчать вечно. Мы все вывернулись наизнанку, чтобы понять суть происходящего, но ты знаешь много больше всех нас вместе взятых…

— Нет… — Она машинально отодвинулась.

— Да, — вмешался в их спор Онжилай. — Я слышал и помню, что сказала Беат перед смертью. Ты не сможешь этого отрицать.

Мари всхлипнула. На её глазах вдруг выступили долго сдерживаемые слёзы. Дрожащие губы не хотели повиноваться ей, но она и сама уже поняла, что у неё больше не осталось сил молчать… Она должна признаться в том, что не сумела, не справилась…

Господи, с тоской подумала она, ужасаясь памяти, которая очнулась в ней на борту «Януса», смогут ли простить меня миллиарды живущих?..

Глава 11

Реальная дата неизвестна…

Память…

Она не была рождена женщиной.

Её исторг искусственный агрегат — сложное устройство для зачатия, развития зародыша и его последующего роста.

Новорождённая выглядела взрослой, абсолютно сформировавшейся женщиной лет двадцати, с сильным, гибким, пропорционально сложенным телом и неброским, симпатичным лицом.

Её волосы, короткие, влажные и липкие, имели медно-рыжий оттенок. Глаза новорождённой оставались закрытыми, тело, распростёртое на тёплом пористом полу сферической комнаты, — безвольным…

Кроме выходного отверстия агрегата биологической реконструкции, в закругляющихся стенах комнаты угадывалась ещё одна дверь. Куда она вела, оставалось только гадать. Никакой мебели или приборов в комнате не было, лишь под потолком при очень внимательном рассмотрении можно было заметить нечто похожее на скрытый глаз — объектив системы визуального контроля.

Глаз спокойно смотрел на женщину.

Некоторое время она лежала неподвижно, безвольно поджав ноги к животу, опустив к груди подбородок, и это не являлось осознанной позой — так она провела годы внутри камеры биологической реконструкции.

Минуты утекали одна за другой, а новорождённая не двигалась, хотя её грудь поднималась и опадала в такт ровному, размеренному дыханию.

Наконец неведомому наблюдателю надоело ждать. Ничего не изменилось в обстановке комнаты, лишь по полу пробежала статическая искра электричества, ударив голубым в беззащитное тело.

Новорождённая конвульсивно вздрогнула, по её мышцам пробежала судорога, плотно смежённые веки открылись, гримаса страха и недоумения исказила лицо.

Женщина резко поменяла позу — она села, поджав колени к груди, обхватила их руками и огляделась, как может оглядываться усыплённый егерем зверь, который внезапно очнулся в совершенно незнакомой ему, пугающей обстановке.

Глаз под потолком в такт её движению чуть повернулся, перефокусировав при этом свой диафрагменный зрачок.

Ещё секунда — и сферическую комнату заполнил голос, чуть дребезжащий, очевидно из-за дефекта воспроизводящего динамика:

— Встань, существо.

Если исключить неприятное дребезжание на гласных звуках, то этот голос можно было назвать мягким и спокойным.

Как ни странно, но новорождённая не испугалась его, не стала озираться вокруг, пытаясь выяснить источник звука, а беспрекословно повиновалась приказу. При этом выражение испуга мгновенно сошло с её лица, сделав его сосредоточенно-внимательным.

— Хорошо, — резюмировал тот же голос. — Ты дышишь, осязаешь, обоняешь, видишь и мыслишь. Ты можешь двигаться, перемещаясь при помощи ног, твои руки готовы к манипуляциям, а разум достаточно сформирован и открыт для получения новой информации. Если бы не бренность данного тебе тела, ты могла бы поспорить в совершенстве с машинами… — В этот миг казалось, что безликий голос разговаривает сам с собой, бесцеремонно разглядывая нагую женщину посредством визуального датчика. — Хорошо, существо, теперь ты можешь пройти в соседнее помещение. Там ты найдёшь одежду.

Женщина повиновалась абсолютно спокойно и безропотно. Она сделала шаг к двери, и та ушла перед нею вертикально вверх.

За дверью открылся длинный, тускло освещённый коридор, на стенах которого красовалась нетленная пластиковая облицовка, кое-где порядком испачканная ржавыми потёками воды. Пол под ногами был холодным, шероховатым и чуть заметно вибрировал, выдавая работу каких-то машин, скрытых в глубине здания.